— И вообще, шла бы ты уже домой, — предложила ей повариха. — Целый день тут толчёшься, с девяти утра. А уже девять вечера.

— Не-а, не пойду. Я сначала послушаю, что Ирка расскажет, — села на стул администраторша. — Ирка, рассказывай! Что за парень?

— Сашей зовут, — покраснела та.

— Точно Сашей? А может, Леонардо? — усмехнулась сменщица.

— Да пошла ты! — надулась девушка. — Домой! Не буду я вам ничего рассказывать.

— Ксенька, а ну захлопни рот! — скомандовала Ивановна. — Завидуешь — завидуй молча! Ириш, давай рассказывай. Интересно — страсть! А откуда он? Нашенский?

— Из Москвы.

— Из Москвы-ы! — развела руками повариха. — Ничего себе! Ну ты, Ирка, даёшь! Такой красавец, да ещё из Москвы! Вот подцепила, так подцепила!

— А кем он там, в своей Москве, работает? — поинтересовалась Ксения.

— Журналистом.

— На телевидении?

— В газете.

— Ни фига себе! — Ивановна уже просто не находила слов. — Журналист!

— В какой газете-то? — продолжала допрос сменщица.

— Не знаю, — пожала плечами Ира. — Он названия не сказал, а я что-то даже и не спросила.

— Чего ж ты? — подняла брови Прохина.

— Не знаю… А зачем мне это надо? Какая разница?

— А такая разница, что брешет, небось, твой Леонардо.

— Почему сразу брешет? — вступилась Ивановна. — Что он, журналистом не может работать? И зачем ему брехать?

— А затем, чтобы Ирке голову заморочить. Все мужики на курорте или киношники, или журналисты. В уши надудят, чтобы в постель быстрее затащить.

— О-ой, много ль тебе дудели-то? — Повариха упёрла руки в бока. — Подумаешь — ну и пусть дудит! Такому парню и дудеть не надо, к нему любая прибежит, только свистни. А если он нашей Ирке в уши дудит, значит, понравиться хочет. Значит, приглянулась она ему. Мужики просто так хвосты павлиньи не распускают! Ир, чего ещё говорил?

— Ну так, посёлок наш хвалил, говорил, что море ему нравится…

— А про себя-то больше ничего не рассказывал?

— Не-а. Да я потом по палаткам пошла, продукты скупала.

— Сумку носил?

— Носил.

— Молодец! — похвалила Ивановна.

— А чего молодец-то? — удивилась Прохина. — Любой бы мужик носил. Или что, Ирка будет сумку тащить, а он будет рядом идти — руки в карманы?

— Ой, Ксюш, да всяких полно! Другому и в голову не придёт, что женщина тяжесть несёт и ей помочь надо.

— Ну тогда молодец, — не без иронии согласилась Ксения. — Так что ж ты, Ир, кроме как зовут и где работает, ничего больше про него и не узнала?

— Не-а, — покачала головой та.

— Да ладно, узнает ещё! — отмахнулась повариха от назойливой администраторши. — Люди только познакомились, что ты от неё хочешь? На следующем свидании он ей ещё что-нибудь расскажет. Да, Ир? Когда следующее свидание-то?

— Завтра вечером, — ответила та.

— Вот! Завтра вечером. А где?

— Да здесь же, возле нашего гостевого дома.

— Что, лучше места не нашли? — проворчала Ксения.

— А он здесь не знает больше ничего, только вчера приехал.

— Во как! — произнесла Ивановна. — Только вчера приехал и сразу нашу Ирку нашёл. Вот что значит — судьба! А как он смотрел на тебя, Ир! Когда сюда-то проводил! Таким влюблённым взглядом! Мы с Ксенькой видели. Да, Ксеньк?

— Ага, чуть стекло в окне не выдавили, — подтвердила Прохина. — Ир, ну а тебе-то он понравился?

Лицо девушки стало малиновым.

— Конечно, понравился, — ответила за неё Ивановна. — Чего спрашиваешь, не видно, что ли? Вон — вся, как свёкла. Эх, девчонки, завидую я вам! Какое у вас сейчас время хорошее — молодое. Любовь, парни, свидания…

Телефон, стоящий на подоконнике, вдруг залился мелодичным звоном. Ивановна шустро подскочила и взяла трубку:

— Да, Вахак Зурабович! Да, пришла. Сейчас подойдёт. Конечно!

Опустив трубку на рычаг, повариха повернулась к Ире.

— Иди наверх, хозяин зовёт.

— Зачем? — напряглась та.

— Он мне не доложил.

— Ой, господи! Может, из постояльцев кто нажаловался?

— Не знаю. Иди, не гадай, он ждёт.

Ира спешно выбежала из кухни. Ксения поглядела ей вслед.

— Странная история, Ивановна, — обратилась она к поварихе. — Тебе не кажется?

— Ты о чём? — подняла брови та.

— Да парень этот… Откуда он взялся на Иркину голову?

— Откуда-откуда — от верблюда. Тебе же сказали, из Москвы приехал.

— А под забором у нас чего стоял?

— Ну, стоял и стоял, мало ли что. Захотелось ему постоять.

— Всё равно странно.

— Да что тебе странно-то, я не пойму? — всплеснула руками Ивановна. — Вот сидит, заладила — странно да странно.

— Слишком уж он красивый для нашей Ирки. Такие мужики под стать себе девушек ищут, а не таких, как Ирка.

— Да ты-то почём знаешь? Вот сидит, знаток мужиков! Другие, может, и не смотрят, а этот посмотрел.

— Да на что там смотреть-то? На неё без слёз не взглянешь. Суповой набор, а не баба — одни кости. И на рожу страшненькая. А он, действительно, на голливудскую звезду похож. Я таких красивых парней раньше и не видела…

— Ксенька! Ты злыдня и завистница! От зависти лопнешь сейчас. Не трогай Ирку! — прикрикнула повариха на Прохину.

— Да кто её трогает? Нужна она мне сто лет — трогать её! Я просто свои мысли высказываю, — возразила Ксения.

— Не надо мне твоих мыслей! Иди кому-нибудь другому высказывай! И вообще, шагай домой, сколько уж будешь тут сидеть? Твои потеряли тебя, небось.

— Да кому я нужна? — вздохнула администраторша. — Нет меня, все и рады. Если б потеряли, давно бы сюда позвонили.

— Всё равно, шагай. Допоздна досидишь, потом как домой пойдёшь? Сейчас время такое, по ночам лучше не шляться. А здесь тебе ночевать негде!

— Да ладно, сейчас пойду, — пробурчала Ксения. Кряхтя, поднялась со стула и потопала собираться.

Ольга Ивановна, оставшись одна, посмотрела в окно. На улице вечерело. В свете включившегося фонаря видна была калитка и мощённая плиткой дорожка, на которой Ира повстречала, как показалось поварихе, свою судьбу. Всхлипнув, Ивановна быстро вытерла фартуком навернувшиеся слёзы. «А мне, значит, не судьба была, — подумала она. — Сделай я тогда, в юности, один шаг, скажи одно слово, и всё было бы по-другому. Побоялась. А Ирка вот не побоялась. Значит, ей судьба, а мне нет».