— Ну, допустим. А как объяснить труп молодого человека в схроне?

— Мало ли! Может быть, он свидетель, родственник одного из убитых стариков, представитель конкурирующей банды.

— Логично. Получается, что Бабина уже нет на свете?

— К сожалению, получается именно так. Если его убили — нам нужен его труп. Иначе расколоть нотариуса и покупателя будет крайне трудно. Надо подумать, может быть, пока и колоть не надо, просто последить, послушать телефоны, выявить связи.

— Взять их на очередном деле?

— Что-то типа того, хотя это рискованно. Никто нам людей не даст. Задушат еще кого-то, пока мы подписи будем собирать и на совещаниях сидеть.

— Еще версии есть? — Солнцев тонко улыбнулся горячности более молодого коллеги.

— Нет. А зачем еще?

— Для равновесия. Рассмотри такую. Договор ренты составлен по согласию Бабина с соблюдением всех формальностей, нотариус Вайчулис — честнейший и милейший человек, Эдуарда ударили вследствие мести за драку из-за девушки, пытались добить, чтобы не выдал напавшего, Бабин уехал в Тверскую область к родственникам на отдых, где сейчас ест гречневую кашу с молоком. К трупам, найденным тобой, вся эта история не имеет отношения. Заранее согласен, есть некоторые нестыковки, но любая версия — это стыковка нестыковок.

— Скучный вы человек, Алексей Николаевич, — с деланным разочарованием произнес Токарев, сворачивая с улицы во двор. — Иногда с вами неинтересно. К тому же вы упустили из виду удостоверение к медали, найденное мною возле покинутого военного городка, набитого покойниками. Или вы думаете, я сам его туда подкинул? Раз. Второе — отец Свекольникова не опознал Грицая, то есть месть отпадает.

— Я бы поспорил, но вот семнадцатый дом. Приехали, Николай Иванович. Тормози.

— Вижу Кривицкого.

Замерзший, но возбужденный Кривицкий нырнул в теплый салон «шестерки». Улыбаясь, он дул на замерзшие руки.

— Герой, герой! — похвалил следователь своего оперативника. — Докладывай.

— Значит так. Покупатель квартиры — Градусов Вольдемар Иванович, гражданин РФ, уроженец деревни Великие Пузырьки.

— Это в нашем районе, — уточнил Солнцев.

— Алексей Николаевич как всегда поразил эрудицией, — нахмурился Токарев. — Невтерпеж!

— Прописан по месту рождения, — невозмутимо продолжал Кривицкий. — Место проживания — наш замечательный город, — он достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо лист. — Вот его паспортные данные, адрес прописки, адрес места проживания, есть и телефон. По нему пока всё. По нотариусу. В настоящий момент он работает, офис открыт, граждане входят и выходят.

— Всё?

— Вроде всё.

— Хорошо. Алексей Николаевич, введите Гену в курс наших предположений, а я пойду осмотрюсь.

Токарев вышел из машины и отправился в сторону нотариальной конторы. Через десять минут он вернулся.

— Клиент принимает население в порядке живой очереди. Я заходил внутрь. Офис чистый, богатый. Три комнаты и ресепшен. За уличной дверью лестница, которая ведет вниз. В конце лестницы за столом сидит чоповец. На углу здания перед входом — камера, смотрит туда, — он махнул вправо. — Внутри помещения, в общем коридоре — две купольные. Одна показывает вход, другая холл. Камеры выведены охраннику на монитор. Народу, посетителей, человек пятнадцать. Что делать будем, господа хорошие?

— Нотариуса без санкции не допросишь, — заговорил Солнцев. — Руки ему не завернешь.

— Чего это? — удивился Кривицкий. — Это ж не судья.

— Просто так он с нами говорить не будет, а на допрос его можно вызвать только в рамках уголовного дела, — пояснил Токарев. — То есть повесткой. Вопрос — какого именно уголовного дела? Нотариус — это юрист, причем высокого класса и свои права знает от и до. Чуть отступим где, он нас закопает, а начальство наше еще и плитой сверху привалит. Можно, конечно, попытаться поговорить без протокола, но задержать его сейчас не получится. А это значит, через минуту после нашего разговора бандиты будут всё знать, зачистят следы и скроются.

— Если же начать с Градусова, то он уведомит нотариуса? — схватил мысль Кривицкий

— Точно! Если же начнем с Градусова — он остальных оповестит. Как у классика: «Приятно быть женой лесоруба, но это будет замкнутый круг». В идеале надо их брать одновременно и рассаживать по разным камерам. Тогда что-то может и получиться. Но это пока не в наших силах. Приставить к ним ноги и слушать телефоны нам не разрешат. Давайте предложения.

Все замолчали. Внезапно упавшая тишина выявила, что Кривицкий свистит носом, у Токарева хрустят шейные позвонки, а Солнцев беззвучен в молчании. Только противное жужжание вентилятора печки создавало общий рабочий фон.

— Предложений нет! — через минуту сообщил Николай Иванович, зевнул и медленно начал. — Значит, поступим так. Гена, ты, как отоспавшийся, едешь со мной в отдел писать отчеты, приводить дела в порядок. Попутно надо выяснить, есть ли у Градусова автомобиль. Если есть, надо вечером подскочить в адрес, посмотреть, стоит ли его машина возле дома. Думаю, в эту пору никаких бабушек у подъездов не водится, так что опрос не получится. Ну и ладно. Посмотри, походи, если машина там, едешь сюда.

— Зачем сюда-то? После закрытия следить за железной дверью?

— Не совсем. Контора работает с десяти до девятнадцати тридцати. После закрытия проедешь аккуратно за Вайчулисом, может быть, он с кем-то будет встречаться. Хорошо бы с Градусовым.

— И чтоб Градусов в руках держал ту самую струну.

— Не смешно, Гена. Доведи нотариуса домой и побудь там. Сидишь в своей машине, наблюдаешь, если какое-то движение — звонишь. И вот еще. Свяжись с участковым. Кто у нас тут работает?

— Страхов. Толковый мужик.

— Отлично. Разузнай у него про контору, какой ЧОП охраняет, давно ли он их проверял, не замечал ли чего странного… Сообразишь?

— Сделаю.

— Хорошо. Алексей Николаевич, — обратился Токарев к заскучавшему Солнцеву. — Не задерживаю, отправляйтесь домой отдыхать. И прошу думать. В любом случае завтра совещание у руководства назначено на шесть вечера, будем обо всем докладывать. А там как Бог даст. Всем быть на связи!

Хорошо, должно быть, полицейским где-нибудь в Майами. Всегда лето, служебных автомобилей хватает. Сиди себе в тепле, попивай кофе из бумажного стаканчика и кушай гамбургеры. Наблюдение за объектом — приятная, необременительная процедура. Так думал замерзающий Токарев, который давно уже не принимал участие в засадах. Собственно, ему, как следователю, это и не нужно делать, на то существуют оперативники. В мороз салон быстро остывает и постоянно приходится гонять мотор, чтобы согреться. Но бензин не казенный, и время от времени двигатель приходится глушить.