Она пошла к отцу, но задержалась на секунду у кресла, где со странно непроницаемым лицом сидел Лахлан.

— Тебе, вероятно, стоит пойти с нами, — предложила она. — Я предупреждала, что тебе вряд ли понравится… — Тут она замялась, сообразив, что на эту тему при посторонних говорить не следует. Она надеялась, что Лахлан и без того вспомнит, о чем именно идет речь. — Теперь ты поймешь, почему, — закончила она.

Кимберли не стала проверять, идет ли он следом. Ему не обязательно было присутствовать во время этого «разоблачения греховных обстоятельств», так что ей было все равно. Просто если он пойдет с ней, потом не понадобится все ему пересказывать.

Когда Кимберли вошла в кабинет, Девлин уже сидел за письменным столом. В комнате стояло несколько стульев. Кимберли села у стены, подальше от остальных, хоть и не могла надеяться, что останется незамеченной. Ее отец, похоже, намеревался стоять. Она так и подумала: он привык занимать самую выгодную позицию, а здесь за стол сесть не мог, поскольку не был хозяином кабинета.

— Вы не видели дочери больше месяца, — говорил ему Девлин. — Вы не хотите побыть с ней несколько минут наедине, чтобы…

— Зачем это?

Красноречивая фраза — и очень характерная для Сесила в отношении к своей единственной дочери. Кимберли чуть не улыбнулась при виде изумления Девлина. Она знала, что некоторые сочли бы поведение графа неестественным. Она же находила его вполне нормальным — для него. Именно к такому она и привыкла, отец всегда говорил с ней резко и раздраженно. Так что будь он приветливее, она бы очень удивилась.

— Ну хорошо, — сказал Девлин. — Поскольку вы уехали из дома прежде, чем мое письмо до вас дошло, я перескажу вам его главное содержание, и мы сможем…

— Не трудитесь, ваша светлость. Я же сказал вам, что уже слышал всю историю. Именно поэтому я и приехал: выяснить, как могло случиться подобное.

— Я полагаю, вы говорите о случае, когда шотландец набросился на виконта Кэнстона из-за вашей дочери? — осведомился герцог.

— Да.

— И это единственная история, которую вы слышали?

— Да. — Тут Сесил нахмурился. — А в чем дело?

— Дело в том, что мы сейчас говорим о совершенно разных вещах. Я в своем письме к вам даже не упомянул об этом эпизоде. Это была просто мелочь, которую все через пару дней уже забыли.

— Тогда о чем же вы писали?

— Я сообщал вам о том, что Кимберли приняла предложение…

— Виконта Кэнстона? — перебил Сесил, и его настроение сразу заметно улучшилось. — Превосходно! Я прекрасно знал его отца, когда он…

— Виконт оказался вором и лжецом, — холодно оборвал его Девлин. — И я бы попросил вас больше не упоминать здесь об этом негодяе.

— Постойте-ка, Сент-Джеймс, это довольно серьезное обвинение против члена семьи Кэнстонов! — проговорил Сесил, не скрывая своего разочарования.

— Тем не менее это правда, и добавлю, что доказательства были самые веские.

— Тогда кто же захотел мою девицу?

По тону Сесила чувствовалось, что он не ожидал, чтобы хоть кто-то мог захотеть жениться на Кимберли, и, видимо, это заставило Девлина галантно сказать:

— Кимберли пользовалась большим успехом у наших гостей, и я не сомневаюсь, что ей были бы сделаны и другие предложения. Однако она дала согласие стать женой Макгрегора, лэрда клана Макгрегоров, и в своем письме я сообщил вам, что полностью одобряю ее решение.

— Какого дьявола! — заорал Сесил, слишком потрясенный, чтобы сказать что-то еще.

Девлин иронически приподнял темную бровь:

— Я говорил недостаточно ясно?

— Недостаточно ясно?! Недостаточно ясно!!! — Теперь Сесил уже настолько разъярился, что почти потерял способность думать. — Черта с два она за него выйдет! Это что — шутка?

— Неужели я стал бы с вами шутить, Сесил? Не думаю.

Сесил немного пришел в себя и прошипел:

— Ей прекрасно известно, что она не должна якшаться с шотландцами, не то что выйти за одного из них. Это, должно быть, шутка, и она мне чертовски не нравится.

Тут Девлин вздохнул и обратился к Кимберли:

— Извините, я хотел обойтись без объяснений и подробностей, но ваш отец не дает мне это сделать.

— Ничего страшного, ваша светлость, — ответила она, слабо улыбнувшись. — Спасибо, что пытались нас пожалеть, но неприятные подробности обязательно придется вытащить на свет — иначе он не поймет, что речи о выборе тут не было.

— Неприятные подробности? — Сесил гневно посмотрел на нее. — Что ты выкинула, девица?

— Ничего особенного, просто вела себя скандально, — объяснила Кимберли отцу. — Видите ли, Лахлана Макгрегора застали у меня в постели. К сожалению, в этот момент я находилась там же.

Сесил так побагровел, что, казалось, его вот-вот кондрашка хватит.

— Шлюха! — завопил он.

Он сделал несколько шагов, оказавшись прямо перед ней. Кимберли съежилась и закрыла глаза — он уже занес кулак для удара. Он был настолько зол, что не отвечал за свои поступки и мог ударить ее так, что она бы рухнула без сознания.

Но тут раздался новый голос, негромкий, но весьма угрожающий:

— Только пальцем до нее дотронься, обещаю, что ты об этом пожалеешь.

Кимберли посмотрела в сторону двери. Так, значит, Лахлан все-таки пошел за ней следом, на ее счастье. Девлин пришел бы ей на помощь, но прежде чем он успел вмешаться, она уже получила бы несколько синяков.

Отец тоже повернулся к двери. Огромная фигура Лахлана заполнила собой весь дверной проем: видимо, поэтому гораздо менее рослый граф на мгновение смутился. Но главной причиной скорее всего было то, что угрожающий тон Лахлана был еще пустяком по сравнению с его разъяренным видом.

Сесил пришел в изумление, но злость не позволила ему долго хранить молчание. Правда, тон его оказался несколько менее воинственным, что доказывало, насколько он струсил. Кимберли была искренне удивлена.

— Так это вы лорд Макгрегор? — презрительно спросил Сесил.

— Да, именно. Но что более важно, я — тот человек, который женится вот на этой девушке. И значит, она моя, и я буду ее защищать, кем бы она тебе ни приходилась.

— Она — моя дочь…

— И очень жаль, на мой взгляд.

— ., и она не выйдет замуж за шотландского ублюдка, будь он хоть трижды лэрд.

— Будьте любезны обойтись без оскорблений, — попытался вмешаться Девлин, но оба противника не обратили на него ни малейшего внимания.

— Я что, непонятно выразился? — обратился Лахлан к Сесилу. — Не секрет, что я с ней спал. И теперь об этом знают все, кому надо и кому не надо. Так что выбора нет. Она должна выйти за меня замуж, иначе ей придется всю жизнь расхлебывать последствия…