Проклятие, это настоящая пытка!

Запах моего возбуждения, казалось, источала каждая пора кожи. Он кружил вокруг нас, обволакивая собой. Копчиком ощущала, что не только я наполнена желанием. Мужская твердость была явным доказательством того, что наши чувства были обоюдны. Только от этого знания легче не становилось.

Пальцы ушли от влажного пятна. Пусть его и не видно, но, уверена, он почувствовал, что оно есть. Он растопырил их буквой V, провел по краям, чтобы тут же вернуться к напряженному узелку.

Я боролось с собой за каждый вдох, наблюдая за движением руки Саара. Глаза то и дело закатывались, когда при очередном умелом касании мои бедра начинали подрагивать. Поза лотоса невольно развалилась, ноги разошлись в стороны, а ступни уперлись в пол. Вот оно — моя полная сдача во власть плотскому удовольствию.

Сложив вместе указательный, средний и безымянный пальцы, он закружил над чувствительной горошиной. Свободной рукой мужчина бесцеремонно сминал мою грудь. Этот контраст деликатной, размеренной ласки и грубого, жестокого сжатия сводил с ума. Я замотала головой, не зная, чего мне хочется больше, чтобы то, что он творил, приобрело более дерзкий оттенок или вернулось к своей щемящей нежности.

По мере того, как движения его пальцев ускорялись, мое тело теряло свое спокойствие. Я завертелась. Руки вцепились в мужские ноги. Из горла вырывались протяжные, сдавленные стоны. Бедра начали приподниматься в потребности достичь взрыва тугой пружины, что пока лишь сильнее стягивалась.

Я захныкала с неприкрытой мольбой. Чувствовала себя мыльным пузырём, что вот-вот должен был лопнуть, но только надувался больше. Невыносимо и сладострастно. Наслаждение в чистом виде. А ведь он даже не проник внутрь. Да что там, он даже не снял мои трусики, по-идиотски раздражающие меня теперь.

«Сними их, сними», — мысленно нашёптывала, словно заклинание.

Думаю, Саар решил использовать их как еще одно орудие пытки.

Вдруг он отвел руку. Я не успела разочарованно пискнуть, как она вернулась, легонько ударив меня по чувствительному местечку. Затем я почувствовала еще один такой же удар. Они превратились в небольшую серию шлепков по самой напряженной, чувствительной точке. Спину пронзили молнии. Я стала выгибаться от их сокрушительного действия. Громко вскрикнула. Удовольствие весьма такое интенсивное, но мимолетное. Она ускользнуло от меня, оставив внутри раздражающий зуд неудовлетворенность.  

Мне было мало этого, чтобы опустошить тот переполненный бочонок энергии, которая плескалась в нем, грозя перелиться за края.  Пока лишь паре капель удалось вырваться наружу, что не утолило мою потребность.

Заерзала от сосущего чувства разочарования. Оно расползалось по телу ядовитой змеей.

— Т-с-с, нетерпеливая, — горячее дыхание обожгло ухо, вызывая мурашки вдоль шеи.

А кто меня сделал такой? Один наглый, самоуверенный раар, который все решил за меня.

Смешок вылетел из его горла, словно он прочитал мои мысли. Возмутиться не успела, так как его рука медленно прочертила линию вверх от лобка до груди. Сжала мягкий холмик, из-за чего лоно болезненно напряглось. Мой пульс вышел за пределы спокойного, зашкаливая в своих показателях. Губы пересохли и слегка подрагивали в сбивчивом дыхании. Я находилась на границе между стремлением поскорее получить разрядку и желанием продлить эту искусную пытку.

Другая рука в этот момент проскользнула за кромку трусиков. Средний палец нарисовал узоры на гладкой коже, а затем двинулся вниз, раздвинул интимные губки и окунулся в мою влажность. Вспышка. Рваный стон. Блаженство от ощущения его прикосновений без преграды. Он двигал пальцами туда-обратно по готовому к вторжению лону, от чего я приходила в полный восторг. Чуть-чуть надавливал на тугой узел и снова спускался вниз, и во мне все замирало, ожидая что вот-вот  палец войдет в меня. Заполнит эту зудящую пустоту. Бедра вздрагивали, отрывались от коврика навстречу руке. Моя нужда росла с каждым мгновением, а этот садист не спешил ее удовлетворять.

— Саар! — приказ, требование, просьба.

Он хмыкнул в ответ, но так сдавленно, тяжело.

Хотела ему уже высказать то, что думаю обо всей этой медлительности, ведь если начал дело — доводи его до конца, как вдруг средний палец проникн в меня, изогнулся, нажимая на самую важную точку.

И вот тогда все началось! Он ритмично входил и выходил, то и дело задевал чувствительное местечко, затем возвращался к набухшей горошине и начинал ее неистово натирать.

Я разваливалась на кусочки, словно была хрупкой вазой. Бессвязно постанывая, подмахивала бедрами, цеплялась изо всех сил руками за его ноги, впивалась ногтями даже через ткань брюк и гортанно стонала, утратив полностью свою цивилизованность.

Напряжение во мне накапливалось. Бочонок с энергией потряхивало. Она выплескивалась с каждым последующим прикосновением. Сильнее, больше, пока в один момент с моих губ не слетел пронзительный, прерывистый крик.

Наступила разрядка.

Она была мощной, сносящей все преграды и заставляющей воспарить над телом. Энергия вылилась из меня силовой волной, от которой задрожала ваза на шкафу и перекосилась картина.

Невероятно! Неужели такое вообще возможно?

Искры внизу живота стали уменьшаться, постепенно затухая. По телу разлилась сладкая истома. Казалось, я опьянела от пережитого экстаза. Возможно, все дело в энергии, которая переполняла меня, а теперь ушла. Однако я чувствовала, что бочонок не опустел даже на половину. Нет, срезалась только бурлящая верхушка, но этого пока было достаточно.  

В неожиданном порыве я повернула голову и потянулась к Саару за поцелуем. Он моментально подался ко мне, накрыл губы, встретил язык на полпути. Мужчина стиснул меня руками, давая понять, что знает: этим поцелуем я говорила ему спасибо. За подаренное наслаждение. Только мое. Я сразу поняла по застывшему телу, что он не будет просить отдачи. Это все было для меня одной. И данный факт подкупал.

Мужчины по природе эгоисты. Они дарят ласку, ожидая такую же взамен. Практически все, но не Саар, хотя я знаю, насколько ему это необходимо. Он сдерживался. Не настаивал. Не просил. И не требовал.

Полностью отдавшись поцелую, я наслаждалась новой гранью нашей близости, а с ней и томной лаской губ, крепкими объятиями, теплом моего мужчины. 

Его губы стали мягче. Затем отстранились. Саар прижался лбом к моему лбу, предоставляя себе и мне время, чтобы восстановить дыхание. Это нам определенно требовалось.

На ужин к Каннару мы немного опоздали. Это стало входить у нас в привычку. Усмехающийся хозяин о причине догадался сразу. Я изобразила на лице положенное по случаю смущение. Вцепилась в руку Саара. Потупила глазки.

Настоящая скромница.

— Третий брат, добро пожаловать на мою территорию.

Мужчины обнялись. Это выглядело очень тепло, по-родственному. Жаль, но эта связь подвергнется испытанию и только оно покажет, насколько их кровные узы сильны.