Впрочем, оказалось, это не я задала моду, а они уже что-то знали — ко входу стали подъезжать одна за другой большие черные машины, и оттуда выходило пополнение армии клонов. Вероятно, прибыл тот самый серьезный гость.

— А вы кто? Хозяйка дома? — ко мне вдруг обратился приятный мужчина, высокий и худой, на вид лет сорока пяти, но выглядит получше пузатиков. Едва уловимый акцент.

— Нет, я подруга… — я затруднилась.

Но меня прервали — из дверей вывалилась новая порция раскрасневшихся мужиков:

— Мартин здесь? Давай, давай… Сразу в баньку ему, давай, штрафную!

— Яна, что ты здесь делаешь? — прошипел Вадим, подходя сзади. — Самое серьезное начинается.

— Я просто вышла… А что у вас за дела? — я прислушивалась к разговорам, и с бьющимся сердцем улавливала знакомые слова про интернет, пользователей, статистику репостов и показов. — Вы собираетесь свою социальную сеть делать? Расскажи!

— Иди с девочками лучше, они в сауну собрались, — отмахнулся Вадим. — Дома тебе все расскажу. Все, беги.

Только что по заднице не хлопнул.

А, нет, вернулся и хлопнул.

Сауна с подружками хороша, когда вы в купальниках, в халатиках, все одинаково несовершенные, знакомые уже годами, заказываете туда пиццу и пиво и долго с наслаждением сплетничаете. Кто о Борисе Михайловиче из АХЧ, который Насте из кадров цветы принес, кто о том, кого выберет Мередит — Делюку или Линка.

А не когда тут каждая первая — безупречная кукла с ровным загаром без белых пятен, без грамма жира и стоячей грудью. И все сбрасывают с себя платья с непринужденностью моделей за кулисами подиума и налегают на шампанское с фруктами.

Я, конечно, осталась в купальнике — лучше уж потерпеть странные взгляды, чем оценивающие, но фрукты с шампанским в маленьком закрытом помещении меня все-таки сильно смущали. Неужели у кукол даже ЖКТ работает как-то иначе, не как у смертных женщин?

Ну и вообще это отношение «иди с девочками в сауну» как-то подозрительно похоже на «иди с другими детьми поиграй» на каком-нибудь взрослом празднике, когда тебе шесть лет. Как будто все дети и все «девочки» абсолютно совместимы и им все равно, с кем играть.

Я забилась в угол и не отсвечивала, и на меня постепенно перестали обращать внимание. Они были, в основном, друг с другом знакомы, а кто не был — постепенно подхватывали темы и вливались. Может быть, я не совсем права про заменяемость партнеров по играм. Все, кроме меня, отлично вписались.

— Ты где такие губы делала? У тебя маленькие губки, зачем ты туда весь шприц фигачишь?

— Выкидывать, что ли?

— А моему нравится, когда губы пельмешками такими.

— У меня есть девочка — губы делает — не отличишь! Хочешь, дам телефон? Сравнишь и сама поймешь.

— Мне, мне телефон! Я могу обменять на дяденьку с блефаропластикой. Вы явно своего мастера не нашли.

Божечки-кошечки, я даже знать не хочу, что это за хрень. Мой опыт общения с хардкорной косметологией еще долгие годы будет меня вдохновлять на шутки. Как закончится, не раньше, схожу еще наберусь.

— Ты еще не делала нос? Странно выглядит, будто делала, но…

— Перегородку оперировала.

— А что сразу не подправила?

— Сказали нельзя пока.

— Комки Биша тебе бы удалить, пока нос заживает.

— Возраст уже не тот. Это тебе еще лет десять сиять, а я как начну щеками проваливаться…

— Кстати, видела, что у Кристины с зубами?

— Семерки удалила, а тут возраст — и поползло все во рту. Или редкозубой ходить или опять брекеты.

— Куда ей брекеты, ее ж этот моментально сменяет на две по двадцать, если она не будет свой фирменный глубокий…

Ой, все.

С меня хватит.

Я подхватила с тарелки огромную сочную грушу, на которую вожделенно смотрела все это время, и малодушно слиняла с девичьих посиделок. Даже одеваться не стала, только накинула халат и перебежками рванула наверх, в комнату, которую нам с Вадимом выделили.

Разумеется, я заблудилась. Невозможно одновременно ориентироваться в чужом огромном доме, психовать, есть грушу, капая на себя соком, и размышлять о жизни. Что-то непременно страдает.

В данном случае пострадал внутренний компас. Как я ни старалась вырулить куда-нибудь в центральный холл или хотя бы в основной банкетный зал, за очередными пафосными двойными дверями внезапно обнаруживался то бассейн, где кто-то повизгивал слишком уж ритмично, то зимний сад — было любопытно, но я не пошла, испугалась, что там что-нибудь хищное растет при любви-то хозяев к мрачным замкам, то бесконечные пустые коридоры, которые лет через пятьсот должны, по замыслу архитектора, заполниться портретами хозяев.

Меньше всего мне хотелось встречаться с бухими гостями в столь поздний час и в столь легкомысленном виде, поэтому я сворачивала каждый раз, как слышала голоса. Это, что логично, не приближало меня к цели.

И только различив в очередном разговоре знакомый голос Вадима, я радостно поскакала туда по темному залу, в котором что-то таинственно мерцало зеленым и голубым. Надеюсь, земная техника, а не инопланетный корабль.

И замерла почти на границе тьмы и света, который заливал следующую комнату.

Где Вадим успел потерять галстук, уже было неважно. Да и белоснежная рубашка хранила память о богатом банкете. Он был совершенно, в хлам, пьян, стоял, покачиваясь, засунув руки в карманы — я так и не отучила его от этой привычки. Но голос его был тверд и холоден:

— Если ты думаешь, что я забыл то, что было в две тысячи первом, то ты сильно ошибаешься. Я. Никогда. Ничего. Не. Забываю. Да, я был пацан, но я записывал.

Ага, тот самый B2B-голос. Жесткий. Даже жестокий. Он на мне тогда и четверть от этой жесткости не испытал.

Собеседник его ответил что-то неразборчивое с извиняющимися интонациями. Вадим положил ладонь ему на плечо и сжал. Мне из темноты не было толком видно даже выражения его лица, но почему-то стало страшно.

— Я в курсе, что это «нечестно». Но я не помню, чтобы вы со мной играли честно. Теперь моя очередь. Если словами не дойдет, объясню иначе.

Еще порция бормотания.

— Ну какой закон, Артем? Есть только законы физики, их сложно нарушить. Например, закон всемирного тяготения. Ты понял мой намек, надеюсь?

Мне стало холодно и захотелось домой. Я как-то уже представляла свадьбу с Вадимом, а теперь я представила жизнь с ним. Регулярные такие вот «дни рождения». Законы всемирного тяготения в действии. Подружки и наше общее хобби — перешей свое тело.

И максимальный уровень протеста — клубничный блонд, ягодка, пустившая сок в бокале с шампанским.