– Мы разве друзья?

– Каюсь, погорячился, был груб, ужасно себя вел. Примите мои извинения.

Я молчал. Пауза затянулась, вид у Банерджи сделался растерянный, и он спросил:

– Надеюсь, вы их принимаете?

– Не беспокойтесь, все в порядке.

– Я и правда беспокоился, оставил несколько сообщений, но вы не перезвонили. «Мой друг Ларч злопамятен!» – подумал я.

– Я трижды ошибся в коде доступа и…

– Вот и хорошо, мне так много нужно вам сказать!

– Как вы узнали адрес?

– Ничего сложного, вы ведь отказались от роскошного отеля в пользу трущоб. Англичанам свойственна экстравагантность. Еще раз простите. Ваша идея оказалась очень плодотворной. Я работаю в традиционной манере, но не отрицаю прогресс и быстро учусь, можете поверить. Все меня поздравляют: клиенты, конкуренты, телевизионщики и газетчики. Объявление имело колоссальный резонанс, все говорят, благодаря вам в агентство обратились новые клиенты. Я знаю, что вел себя глупо, поддался гневу, потому что ничего не понял, но это в прошлом. Моя команда ответила на тысячи телефонных звонков, приняла сотни тысяч СМС-сообщений, выслушала множество свидетельств. Титаническая работа продолжается до сих пор. Три со общения содержали конкретные факты. Мы узнали кое-что странное об Александре.

* * *

– Алекс был моим другом. Три месяца назад он сидел на вашем месте. И вот что я вам скажу: большего мерзавца земля не носила. Алекс долго изводил меня – и это еще мягко сказано! – просил свести с моими старыми… знакомыми, а когда я наконец согласился и представил его шефу бирманской сети, он повел себя как последняя сволочь! Решил вытолкнуть меня с рынка, лишить комиссионных. Согласитесь, так поступают только негодяи? Никому нельзя доверять. У него, кстати, не было ни малейших шансов, я сразу все узнал. Хотел разобраться, но он исчез.

– Не понимаю: вы сказали, прошло три месяца, а Алекс исчез полгода назад.

Сендай Сапанак закрыл глаза и задумался, вспоминая. Мы сидели в тайском ресторане на Лоди-роуд и пили синий чай[98]. Сендай согласился свидетельствовать, если ему обеспечат полную анонимность и защиту. Он явно насмотрелся американских сериалов, так что даже обыскал нас на предмет микрофонов. Его решили выслушать после того, как он предъявил чеки, выписанные Алексом. Тот приходил в ресторан. Три раза. Больше шести месяцев назад.

– Нет, он был здесь три месяца назад. Мы стали друзьями, и я не брал с него денег за еду, потому и не обналичил чеки. А он отплатил мне черной неблагодарностью.

– Нам нужны подробности.

– Только за вознаграждение.

Мы заспорили о деньгах. Виджей Банерджи не хотел уступать, они кричали друг на друга.

– Думаешь, я такой же глупец, как он? – вопрошал на хинди сыщик. – Бери деньги, которые этот кретин готов выбросить на ветер. Выкладывай, что знаешь, и получишь тысячу долларов. Других вариантов нет.

Сендай улыбнулся и кивнул. Я отсчитал деньги, и Сапанак мигом сунул их в карман.

Я продолжил допрос по-английски:

– Никто ни разу не упомянул при нас, что Алекс торговал наркотиками.

– Может, и так, зато разбирался в химии и качестве порошка. Сначала он не вызывал доверия, но у него были деньги… Алекс хотел купить пятьдесят кило кокаина, готов был сам отправиться за ним в Чианграй[99], утверждал, что у него своя сеть в Европе. А потом решил меня обойти.

– С чего вы вдруг разоткровенничались?

– Много лет назад я потерял дорогого человека. Нет ничего хуже сомнений и неведения. Алекс, скорее всего, столкнулся с бирманской мафией, эти люди шутить не любят, трупы их врагов и предателей бесследно исчезают.

– Считаете, Алекса убили?

– Именно так. Когда я задал вопрос, мне ответили: «Больше с ним проблем не будет…»

– Он кого-нибудь приводил в ваш ресторан?

– Алекс всегда ужинал один.

– Можете устроить мне встречу с вашими людьми?

– С кем именно?

– С теми, что якобы убили Алекса.

– Да вы с ума сошли! Они вас уничтожат, глазом не моргнут.

– Я готов заплатить много денег за доказательство смерти Рейнера-младшего. Мне нужна эта встреча.

– Я попробую, но ничего не обещаю. Если получится, позвоню.

– Дело решенное, – вмешался Банерджи на хинди. – Скажешь дураку-англичанину, что встречи не будет. Он начал меня доставать своими выходками. Я уважаемый человек и в сомнительных комбинациях не участвую.

* * *

Когда мы вышли из ресторана, вид у Банерджи был сокрушенный. Несколько минут мы молча шли по Патель-роуд.

– Все кончено… – пробормотал сыщик. – Нужно предупредить Ричардсона.

– О чем?

– О смерти Александра.

– Не утруждайтесь. Этот тип врет. Трудно даже представить, зачем он наплел все эти небылицы. В возрасте Алекса человек не превращается в наркодилера по мановению волшебной палочки. Он никогда не был замешан в делах с дурью и не смог бы реализовать пятьдесят кило кокаина. Зачем богатейшему человеку глупо рисковать? Ему достаточно сказать слово, чтобы получить любую сумму. У Рейнера-старшего состояние в тридцать семь миллиардов, Александр – единственный наследник! Употребляет ли он? Вероятно. Торгует? Вряд ли.

– А меня бы это не удивило. У его подружки Дины есть криминальное досье. Она не святая. Привлекалась за кражу, распространение наркотиков и приставание к прохожим.

– Приставание?! Вы уверены?

– Эта девка – мошенница, каких тысячи. Такие на все готовы, чтобы по-легкому срубить денег.

– И вы только теперь ставите меня в известность? Что еще вам известно?

– Дина происходит из низшей касты. У нее дурная репутация. Пыталась сниматься в кино в Бомбее, но ничего не вышло. Не исключено, что у нее есть связи с наркоторговцами, они могли убить Александра, чтобы забрать деньги.

– Вам следовало добиться, чтобы кредитку заблокировали!

– Ричардсон не захотел – сказал, что тогда оборвется последняя связь с Алексом.

– Мы даже не уверены, что карточкой пользовался он сам. У вас есть адрес девушки?

Виджей позвонил в офис, продиктовал мне координаты Дины – она жила в Питампуре, на севере города, – и сказал, что одного меня не отпустит.