Отступила на шаг, коротко выдохнула, а затем предприняла еще одну попытку — сдаваться мадам не собиралась.

— Ты же знаешь, наши с Агнием службы всегда помогают друг другу, — призывно улыбнулась она, подыскав новое оправдание своей настойчивости, чтобы она не выглядела слишком уж подозрительной. — Думаю…

— Не думаю! — не дослушав, в тон ей отрезал Марвелл. Резко поднялся на ноги, заложил руки за спину. — Протоколом и бывшим чиновником Суслякиным, который не только пособничал контрабандистам, но и распространял секретную информацию, а также сведения об одаренных полукровках, рожденных на Земле, займется лорд Агний Верт. Совету я доложу сам. И, Фами, запомни: сам — это значит сам. Лично. В свое время. Я ясно выражаюсь?

Щеки женщины вспыхнули, а в глубине глаз, прежде, чем она прикрыла их ресницами, промелькнул очень недобрый огонек. Ее только что поставили на место, отчитали как девчонку — и все это в моем присутствии.

— Но Кирстен…

— Возвращайся в департамент, к Денмару. Он ждет. И не дай тебе боги, по дороге «заскочить» куда-нибудь… по своим делам.

Лорд директор произнес это так сурово, что даже я прониклась. Хейлайл, судя по всему, тоже — неохотно, но все же склонила голову в знак покорности, и почти сразу ее подняла, чтобы…

— Я могу захватить с собой стажера и проводить ее до академии, — неожиданно произнесла она.

Вот тут уже я растерялась и напряглась. Сердце тревожно застучало, дыхание сбилось, а ладони предательски вспотели, выдавая мое волнение.

— Не нужно. — К счастью, Марвелл и на этот раз не воспользовался «любезным» предложением подруги. — У нас есть еще здесь дела. Кроме того, Еве недавно было плохо, ей стоит отдохнуть перед межмировым переходом… Иди, Фами. И не забудь мои слова.

— Да, Кир.

Нет, на лорда директора она не смотрела. Все ее раздражение, злоба и ярость достались мне. Будь это не эмоции, а боксерские удары, я бы сейчас лежала в глубоком нокауте. Если бы вообще осталась жива. Я никогда не нравилась Фами. С самого начала она видела во мне потенциальную угрозу своему благополучию, даже не зная о спящем ведьминском даре. Женщину категорически не устраивало, что Марвелл взял меня под свою опеку. А теперь, после сегодняшних событий, ее ненависть лишь еще больше окрепла.

В дверях Хейлайл столкнулась с мужчиной в форме таможенника — мне уже приходилось его видеть, в тот день, в таверне, именно он допрашивал хозяина и служанку.

— Добрый день, Фами.

— Для кого как, — поморщилась леди в ответ на приветствие, еще раз обожгла меня взглядом и вышла.

— А, Агний. Заходи, — тон лорда директора неуловимо изменился, утратив властную отстраненность и холодность. — Магзапись с подробностями нашей с господином Суслякиным беседы я тебе отправил. Осталось составить протокол и скрепить его подписью обвиняемого. Ну, или кровью, тут уж как пойдет. Уверен, Алексей Петрович расскажет обо всем, что знает. Это в его интересах.

Хозяин кабинета, по-видимому, тоже рассчитывал, что его станет допрашивать глава оперотдела. С уходом Хейлайл все надежды рухнули — это было заметно по затравленному взгляду, поникшим плечам и ауре обреченности, которая окружала чиновника.

— Да-да… Расскажу… Все расскажу… — промямлил он, умоляюще глядя на тигрейшество, но тот уже отвернулся. Шагнул ко мне, подал руку, помог подняться и обнял за талию.

Конечно, это было всего лишь желание помочь, поддержать после приступа слабости, но… Я все равно разволновалась, смутилась и, наверное, покраснела. Ладонь Кирстена казалась такой горячей, что почти обжигала, даже через одежду…

— Я провожу, — мягко, с успокаивающими нотками в голосе, произнес Марвелл.

— К-куда?

Губы почему-то пересохли, но я не решалась их облизнуть.

— В мой кабинет. Тебе действительно нужен отдых, а еще сладкий горячий чай. И… я подумал, ты захочешь позвонить маме. Встретиться с ней ты пока не можешь, до конца адаптационного периода новичкам нельзя покидать магически насыщенное пространство. Но мой телефон в полном твоем распоряжении.

— Что? Я… Я… Конечно, захочу.

Так и подмывало завизжать от радости и броситься его тигрейшеству на шею, но я сдержалась.

— Спасибо…

Он не ответил. Просто кивнул, спрятав теплую улыбку в уголках губ.

Подобная забота очень тронула. Благодарность переполняла меня, заставляя счастливо улыбаться в ответ, но вместе с признательностью внутри росло, искрилось что-то еще — большое, светлое и чистое, как свежевыпавший снег под солнцем.

* * *

— Ева, чай.

— Что? — огромные зеленые глаза недоуменно захлопали и уставились на Марвелла.

Кажется, своими словами он оторвал девушку от каких-то размышлений. Интересно, о чем она так усердно думала?

— Пей. Я добавил настойку роджа. Не беспокойся, всего несколько капель. Это поможет быстрее восстановиться.

— А…

— А звонить будешь потом, когда полностью придешь в себя. Ты же не хочешь, чтобы мама что-то заподозрила и начала волноваться?

— Нет… Конечно нет…

Тонкие пальцы потянулись к оставленной на столе чашке, и Кирстену нестерпимо вдруг захотелось накрыть их своими ладонями, ощутить ответное тепло, задержать, хоть ненадолго. Потребность оказалась настолько острой, что он на мгновение прикрыл глаза, чтобы не испугать девушку жаждой, что, наверняка, читалась сейчас в его глазах.

Не оттолкнуть. Не испугать раньше времени.

Ева…

Маленькая ведьмочка с дремлющим пока даром и запутанной, неясной родословной.

Его ведьмочка…

Да, именно его.

Когда Кир начал так о ней думать? Он и сам не знал. Все произошло стремительно и неотвратимо. Незаметно для него самого.

В жизни Марвелла, самого молодого главы ДММТ и Лорда одного из крупнейших кланов оборотней, было немало женщин. Очаровательных и, как правило, неглупых, юных и зрелых, стыдливо-застенчивых и раскрепощенно-страстных. Спутниц на одну ночь или более-менее постоянных любовниц. Но ни к одной из них он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал к этой девочке.

Ведьме.

Его паре.

В том, что Ева его истинная, он уже не сомневался. Тигр сходил с ума, требуя завоевать, присвоить, оберегать, не отпускать далеко. Уничтожить всех соперников, что посмели кружить рядом и надеяться на что-то. Да и сам Кир в ее присутствии дурел настолько, что с трудом сохранял ясность мысли. Постоянно внутренне одергивал себя, контролировал, заставляя сдерживаться.

Рано, пока рано…

Нельзя идти напролом. Если он сорвется, ничего хорошего из этого не выйдет.

Ева, разумеется, не простой человек, но она и не оборотень. На нее зов пары не действует — если она и слышит его, то очень слабо. А давить, навязывать свои желания, принуждать, как поступали с истинными некоторые из его предков… Нет, он никогда так не сделает. Ему нужна ее любовь, искренние эмоции, а не молчаливая покорность желаниям мужчины.

И он обязательно своего