пока все закончится. Я долго думал и понял. Тебе постоянно стыдно, моя девочка. Все время.

Я или трезвею мгновенно, или окончательно пьянею. Замираю и произношу сдавленно:

– Паша… не надо в этом копаться, пожалуйста.

Он нависает, обнимая меня. Смотрит в глаза. Совершенно серьезен.

– Диана, ты не плохой человек. Тебе не нужно убегать, прятаться и обороняться. Стыдиться тебе нечего. Особенно передо мной.

– Я и не стыжусь. Я жертва. Жертва не несет ответственности, а значит, не виновата.

– По теории у тебя пятерка. Что насчет практики? Сколько раз ты кидала меня в бан? Отталкивала, ставила невыполнимые условия? Что ты прямо сейчас делаешь своими угрозами? Я просто сказал, что безумно хочу тебя на нашем свидании.

Он берет мою руку и кладет себе на ширинку. Я округляю глаза и быстро оглядываюсь. Достаточно темно – что мы делаем под столом, не заметно.

Пульс начинает частить. У Паши, конечно, стоит. Никаких сомнений. Отличная эрекция. Мой рот наполняется слюной, а тело реагирует на зов мужской похоти.

– Что ты от меня сейчас хочешь? – говорю, нервно отдернув ладонь. Слишком высоко искушение ласкать его.

– Я хочу тебя. Всю. Хочу тебя трахать, хочу тебя целовать и отлизывать тебе.

Нутро сладко сжимается. Я сглатываю скопившуюся слюну. И отворачиваюсь.

– И готов за меня бить морды в баре? – перевожу в шутку. Смешок, что вырывается из моего рта, наигранный.

Паша игнорирует выпад.

– Все люди трахаются. В любого ткни пальцем. Все знают, что окружающие люди периодически трахаются. Но никто не умеет говорить о сексе, отсюда подобные ситуации вообще возникают. Фото красивого обнаженного тела для многих – событие. Никто не понимает, что с этим делать. Мне плевать.

– Уверен? – вскидываю глаза и вглядываюсь в его лицо. Кажется, никогда не была настолько серьезна, как во время этого пошлого разговора в баре среди толпы людей.

– Абсолютно. Я могу говорить о сексе и могу спокойно обсуждать совершенно разные темы. Диана, мне действительно жаль, что с тобой это случилось и что ты испытала столько стыда. Что они заставили тебя чувствовать себя плохой. Заставили бежать и прятаться. Это их комплексы. Их пустые мечты о тебе и обида, что при них ты никогда не разденешься.

Я вновь отворачиваюсь. Не хочу соглашаться с ним. Хочу спорить. Но что-то внутри не дает. Поджимаю губы. Паша продолжает:

– Мне хорошо и легко с тобой, как ни с одним другим человеком. И я бы хотел предложить тебе вместе бороться с твоим стыдом. Не сразу. Постепенно. Как получится. Я никуда не спешу.

Он вновь берет мою ладонь, подносит к губам, целует. Низкий тихий баритон ласкает душу:

– Бороться с завешенными окнами. Снимать блоки, запрещающие говорить о том, что нравится, а что – нет. Ты испытала со мной всего один оргазм. Мы спали много раз, но я до сих пор понятия не имею, как тебя довести. Это вышло случайно.

– Мне было приятно с тобой и без них. Я же говорила.

– Знаю, малышка. Но давай попробуем сделать так, чтобы было еще лучше? Если тебе что-то не нравится или, наоборот, очень сильно нравится, тебе следует просто сказать об этом. Чтобы я понял. Я не обижусь, я просто хочу узнать больше о тебе и твоем красивом теле.

– Я ведь… еще не ответила тебе согласием на отношения. Ты… меня шокировал. Я ужинать собралась. А тут такие темы.

– Ответила, – улыбается Паша мягко, едва заметно. На десяточку. – Давай я начну первым. Хорошо? Мне очень понравилось делать тебе куни. Я ласкал тебя для себя больше. Ты меня возбуждаешь. Если бы не возбуждала, я бы не стал.

– Нам обязательно обсуждать это прямо сейчас? Вокруг люди.

– Да. Мы будем говорить о сексе по чуть-чуть на каждом свидании. Говорить о сексе – это навык, который нужно вырабатывать. Ты сегодня можешь ничего не отвечать мне. Я просто скажу, что с удовольствием бы отлизал тебе еще раз. И очень бы хотел, чтобы ты сделала мне минет.

Мои глаза расширяются. Улыбка трогает губы.

– Но я не настаиваю. Я бы хотел, но если ты не хочешь, то так и скажи. Я не обижусь.

– Я думаю, однажды твои друзья увидят те фото. И Матвей, – шепчу я. – Может быть, друзья наших будущих детей, если такие появятся. Мы все подчистили, и с каждым годом вероятность падает. Но ты ведь как-то увидел, значит, полностью исключить ее нельзя. И что тогда будет? Мать Сергея… она подлая. Она сто процентов покажет нашим детям или их одноклассникам, например.

– Ну увидят они, и что? Как объяснить своим детям, я уж решу сам, – не тушуется Адомайтис перед опасной темой. – Могу сорваться, как в прошлый раз в баре, и кому-то навалять. Это максимум.

– Или наваляют тебе. А я этого не хочу! Я испугалась за тебя в прошлый раз, ты повел себя как полный кретин!

– Да все равно. Некоторые вещи сильнее. Но это не значит, что я готов отказаться от тебя. Диана. Ди… Посмотри на меня. Если мы расстанемся, я буду об этом всю жизнь жалеть.

Странное дело. Когда не твой мужчина хочет решать твои проблемы, это раздражает. А когда твой – это дарит умиротворение.

Паша еще раз целует мою руку, затем тянется за салатом. Берет столовые приборы и начинает есть. Я тоже втыкаю вилку в крошечный помидор и подношу ко рту.

– Ты правда готов быть терпеливым? – спрашиваю встревоженно, поерзав на диване и стрельнув глазами на его ширинку.

Вообще, я думала, мы сегодня продолжим кусаться. Спорить о голубях, космосе, бактериях. Неважно! А он сразу так серьезно, да еще и о сексе. О детях. Как это понимать?

Ощущение, что Павел все наши общие минуты обдумал уже с новыми знаниями. И выводы для себя сделал. Где времени-то столько нашел?

Сладко-кислый сок прыскает во рту. А может, я придумала все себе. И Адомайтис просто хочет еще раз потрахаться.

– У меня большие проблемы с доверием, – говорю осторожно. – Тебе будет непросто. Я как будто сломанная внутри. Постоянно ищу поводы, чтобы держать мужчин на расстоянии.

Правда тоже звучит кисло-сладко. Как недозрелый помидор. Да и личность моя какая-то незрелая, если уж глубже копнуть. Признаться в этом трудно даже самой себе, что уж о мужчине говорить.

– У меня проблемы