с тем, что в личной жизни мне никогда не доверяли на сто процентов, – отвечает Павел так же серьезно. – Что бы я ни делал, как бы ни доказывал. Мне не верили и провоцировали чувствовать вину. Да, вина – нарастающее чувство. Иногда ее вес становится неподъемным. – Он мрачно хрустит салатом и сухариками.

Я тянусь за вторым помидором.

– Я поняла тебя, – говорю тихо. – Вот мы встретились, конечно.

Паша слегка улыбается, вытирая губы салфеткой. Нам приносят горячее, расставляют тарелки. Разливают воду по стаканам.

Как только официант уходит, я малодушно тянусь и обнимаю Пашу за плечо.

– Пойдем завтра в кино? – предлагает он.

– Во сколько?

– Вечером. Утром у меня бассейн.

– Классно. А я на стретчинг записалась. Это растяжка. Тоже пойду к девяти.

– Обменяемся тогда впечатлениями за ужином после фильма.

– Давай. – Становится вдруг абсолютно все равно, что там идет в кинотеатрах.

Сердце приятно колотится, то и дело сжимаясь в робком предвкушении. Я принимаюсь за рыбу на овощной подушке и тихонечко ем, сидя рядом с Павлом. Вопросов не задаю никаких. Не спорю. Не стараюсь ужалить. Кино так кино. Для самой себя непривычно послушная.

Паша с аппетитом жует стейк, явно наслаждаясь его вкусом и поглядывая на мой вырез. С последним и правда перебор вышел. Если сидящий рядом мужчина пару недель не занимался сексом, а я на это очень надеюсь, подобное оголение без возможности потрогать выглядит издевательством.

Смущенно пожимаю плечами. Значит, он тайно хочет, чтобы я минет ему сделала. Интересно, фантазирует об этом?

– Вот это мы продвинулись за полчаса общения, – произношу с налетом иронии.

– Вечер только начинается, – усмехается Адомайтис.

Глава 35

В его квартире теперь все иначе.

Я переминаюсь с ноги на ногу в прихожей и неуверенно потираю плечи. Ни дать ни взять бедная родственница.

Прошла неделя с нашего свидания. В воскресенье мы действительно сходили в кино, поужинали, Паша отвез меня домой. После чего виделись всего единожды: оба работали, никак не удавалось состыковаться по времени. Они с Матвеем однажды подвезли меня до дома после работы. В гости я не пригласила, хотя Мот просился под аккомпанемент осуждающе-подбадривающих взглядов Паши.

Сегодня я тоже не пригласила Павла домой. Чувствовала себя с самого утра неважно. Половина детей на занятиях с насморком, я сопротивлялась столько, сколько могла! Однако прохладная весна и авитаминоз все же доконали, и утро субботы началось с головной боли и першения в горле. Попыталась отменить наше с Пашей свидание. Но он ответил, что все равно бы хотел побыть со мной. Я отшутилась, давая понять, что в мою квартиру ему так легко больше не проникнуть. Тогда Адомайтис пригласил к себе. И даже вызвал такси.

Я опускаю маску, прижимаю платок ко рту и громко чихаю. Возвращаю маску на место.

– Будь здорова, – радостно желает Паша.

– С удовольствием бы, – слабо улыбаюсь я. – Чем это так вкусно пахнет?

– Витаминами. Буду тебя лечить. Проходи, пожалуйста.

Поправляю маску на лице и разуваюсь. Угол в коридоре, прежде заваленный пакетами Лиды, сиротливо пустует. И я ставлю туда сумочку, в которой в тайном боковом кармане запрятано запасное белье. На самый-самый крайний случай.

Ночевать я здесь, конечно, не собираюсь. Но мало ли что.

Паша жестом приглашает в единственную комнату, и я делаю несколько робких шагов по вражеской территории, которую только-только вроде как… захватила.

Достаточно просторная, но пустоватая. В глаза бросается белый высокий, до потолка, шкаф, заставленный всевозможными книгами. Письменный стол, на котором ноутбук и прочая техника. Диван расположен перед телевизором. И приставка рядом.

– У тебя нет кровати? – удивляюсь я.

– У меня есть удобный диван, располагайся.

Присаживаюсь на краешек и еще раз оглядываюсь.

– Неплохо. Но моя кровать все же удобнее.

– Кто ж спорит. Сейчас приду.

Паша скрывается в коридоре. Я шмыгаю носом и сжимаю в ладони салфетки. Через минуту на журнальном столике оказываются чайник с ярко-оранжевым чаем, две чашки и тарелка с едой. Комнату наполняют запахи облепихи и цитрусовых. А также домашней пиццы.

Паша разливает чай по чашкам, одну ставит напротив меня.

– Спасибо, – благодарю я, сняв маску. Делаю крошечный глоточек. Кисло-сладко. Наверное, этот вкус всегда преследует второй шанс в отношениях. Его можно назвать приятным и даже в некоторых редких случаях – исцеляющим. – Чувствую, как насыщаюсь витаминами! Что еще ты умеешь готовить?

– Много чего. – Павел удобно устраивается рядом. – Матвей не может поправиться без этого чая. Получается не совсем так, как мама делала. Она что-то еще добавляла, и мы понять не можем что. Но вот так – тоже сносно.

– Спасибо, что заботишься. Это мило.

– Это нормально.

Он вертит в руках телефон, откладывает его и улыбается.

– Хорошо, что ты не соврала насчет болезни. Я сначала подумал, что пытаешься отмазаться от встречи.

Я смеюсь.

– Если бы не хотела с тобой встречаться, так бы и сказала. Не сомневайся даже.

– Точно. Ты пей. Давай, большими глотками. Сегодня я планирую влить в тебя минимум литр этой ядреной смеси.

Я снова смеюсь и парой глотков осушаю чашку.

– Какая послушная девочка. Во всем бы так.

– Ну и ну. Кто-то обещал не подкатывать к больному человеку.

– Ты меня с кем-то спутала.

Я бросаю взгляд на его телефон и пожимаю плечами.

– Паш, почему тебя нет в соцсетях?

– Что? – не успевает он уследить за резкой сменой темы.

– У тебя нет аккаунтов. Я поначалу искала о тебе информацию и ничего практически не нашла. Ты был загадкой.

– Я веду рубрику в аккаунте клиники, отвечаю на вопросы там. У меня нет каких-то предубеждений.

– Да, но ты никогда не публикуешь личное. Почему?

Он задумывается. Я откидываюсь на спинку дивана и наконец расслабляюсь. Будем изгонять дух бывшей родными бациллами! Пусть они съедят о ней любое воспоминание. Ее пакеты до сих пор мерещатся по углам, как и угроза появления хозяйки. Неуютно в этой квартире. По документам она Пашина, но… Не знаю. Постараюсь не испортить сегодняшний вечер подозрениями. Надо было Пашу к себе звать. Наверное.

Его спокойный голос выводит из размышлений:

– Я удалил почти все аккаунты где-то через две недели после аварии, в которой погибли родители. Знаешь, что бывает с аккаунтами умерших людей?

Я задерживаю дыхание,