— Пока, Мегавольт, потом перезвоню, — крикнула Алина в трубку, воровато глянув на меня.

— Ты же обещала, что только позвонишь матери? — сказала я обвиняюще.

Алина спрятала мобильник за спину и с отчаянием в голове выкрикнула:

— Не отдам! Я позвонила только другу из школы. Я не говорила, где мы.

Браться за хворостину мне ой как не хотелось.

— Ладно, — махнула я рукой, — больше не обманывай меня, и пошли есть.

— Хорошо, — пробормотала Алина с недоверием и последовала за мной, тем не менее держась сзади на некотором расстоянии.

Хитрая бестия. Я резко бросилась на Алину, но ее реакция оказалась такой же стремительной, как мой бросок. Короткая борьба — и растоптанный мобильник валялся у наших ног.

— Да уж, — протянула я, отпуская Алину.

— Это ты во всем виновата, — сказала она, тяжело дыша.

— Теперь чтобы позвонить, придется ждать председателя колхоза, — подытожила я.

В тяжелом молчании, хмурые, мы вернулись к столу. Даже блины со сметаной и клубничным киселем не подняли испорченного настроения. Совершенно вымотанная адским днем, я повалилась на постель. За окнами сгущались сумерки. Тускло светился старинный черно-белый «Рекорд», установленный на маленьком столике в красном углу избы прямо под образами.

— Меня комары кусают, — пожаловался Ринат, лежавший неподалеку.

— Надо «Фумитокс» включить, — предложила Алина. Мы одновременно посмотрели на бабу Маню, дремавшую под сводку новостей.

— Какой такой «Фумитокс»? — встрепенулась та.

— Да штучка такая, — пояснила Алина, — включаешь в розетку — и от ее дыма все комары убегают.

— А, так это канифоль, — воскликнула баба Маня. — Когда от комаров становится невмоготу, я ей дымлю. Сейчас принесу.

От канифоли мы чуть сами не сбежали из избы вперед комаров. Надрывно кашляя, я распахнула окно.

— Это надо привычку иметь, — сказала баба Маня, с жалостью рассматривая наши скривившиеся физиономии.

— Да я лучше сдохну, — прохрипела Алина.

— А сейчас криминал, — объявил диктор по телевизору. Я сделала погромче. Все притихли. — Сенсационная новость, — продолжал диктор. — Сегодня в Тарасове благодаря долгой и кропотливой работе спецслужб задержана банда террористов, готовивших взрывы по всей области. У террористов изъяты взрывчатые вещества, оружие и даже боевые отравляющие вещества американского и немецкого производства — нервно-паралитические газы, так называемые БМ-Икс, и зоман. Страшно подумать, в какие жертвы могла вылиться акция этих отморозков. Информационной службой ФСБ нам были предоставлены кадры задержания преступников.

— От ироды! — выдохнула баба Маня, глядя на экран.

По телевизору мельтешили люди в черной форме, в бронежилетах и ковдаровых шлемах. Группа захвата лавиной ворвалась в ворота резиденции Тарика. Промелькнул кадр, как от подогнанного к воротам джипа оттаскивают чумазого охранника, потом двор и вся охрана Тарика с заломленными за голову руками в ряд отдыхает на газоне. Крупный план вырывавшегося из рук федералов избитого Тарика. После этого под комментарии ведущего показали, как изымали бандитский арсенал.

— В интересах следствия мы не называем фамилии и имена преступников, но, по информации из ФСБ, бандиты входили в группировку известного арабского террориста Абу Ибн-Синха. Задержанные при предварительном допросе охотно дают показания и идут на сотрудничество.

— Там в телевизоре твой отец был, — ехидно сказала Алина Ринату. — Оказывается, он бандит.

— Нет, неправда, — заголосил Ринат, — он бизнесмен, торгует оборудованием. А по телевизору не его показывали.

— Нет, его, — заупрямилась Алина. — Помнишь, мама показывала фотографию. Говорю тебе, это он.

— Не он, — противился Ринат.

Баба Маня, продолжавшая слушать новости, обернулась с грозным видом.

— Хватит, всем спать! — рявкнула я на детей. Мой план сработал, и завтра можно будет возвращаться в город.

— Я еще не хочу спать, — заявила Алина, приподнимаясь на своей постели.

— Зато я хочу, — сказала я ледяным голосом.

— Выпори ее ремнем, — посоветовала баба Маня, — она наплачется и уснет.

Проснулись мы поздно. Я посмотрела на часы — пятнадцать минут одиннадцатого. Тело зудело от укусов комаров, которых мы не смогли уничтожить во время ночного «великого комариного побоища», как его назвал Ринат, размазывая напившихся крови насекомых по стенам.

Остывший завтрак стоял на столе. Мрачные и невыспавшиеся, мы молча сели за стол. Дружно грянули ложки, вычерпывая из тарелок щи. Пошел черед гречневой каши с маслом и молоком. В этом момент из сельмага возвращалась баба Маня.

— Это вы только встали? — всплеснула она руками. — Все же, наверное, уже остыло, подогрели бы.

— Нормально, — сказала я с набитым ртом.

— А я вот за продуктами ходила. К обеду потушу капустки, — произнесла баба Маня с кухни, рассовывая содержимое авосек в холодильник.

— Не надо капусты, — крикнула я, — мы съезжаем.

— Так быстро! — растерялась баба Маня. Она вошла в комнату с грустью в глазах. — Может, останетесь еще на пару деньков?

— Нет, спасибо, нам пора, — решительно сказала я, отсчитывая положенные ей деньги.

Баба Маня приняла их, пересчитала и, вздохнув, спросила:

— А кто мне оплатит съеденную клубнику?

— Что? — спросила я, как-то не въехав в тему. — Какую клубнику?

— Ваши дети поели. Я ведь ее на базар в горд вожу, а деньги внучкам посылаю, — сказала она жалостливо. — Еще яблочки, смородину…

— Может, что-нибудь еще? — осведомилась я.

— Да. Малину почти всю оборвали, несколько кустов помидоров сломали и два семенных огурца малой выбросил в колодец, — продолжала перечень съеденного баба Маня.

— Что вы на словах, вы список напишите и проставьте цену напротив каждого пункта, — предложила я участливо.

— И то верно, — закивала она, — сейчас найду бумажку да очки и напишу все как есть.

— Малой, что ж ты с семенными огурцами наделал! — покачала я головой сокрушенно. — Мамка-то из-за вас разорится.

— Да я не специально, так получилось, — жалобно заныл Ринат, — хотел посмотреть, какая глубина у колодца, бросил туда огурец.

— А второй — контрольный? — спросила я, сдерживая улыбку.

— Да, — с готовностью поддержал Ринат. — Я брал только плохие огурцы. Они были все желтые, а один коричневый.

— Дурак, — запричитала баба Маня. — Это и были семенные огурцы. Чем я теперь сажать буду?

Она с серьезным видом достала откуда-то тетрадку в клеточку, нацепила на нос очки и стала писать, комментируя.