– А этот мужчина в черном?

– Сию минуту… Портрет актера в костюме Доктора. Тоже персонаж итальянского театра. Хотя для Доктора он нехарактерно мрачен. Я бы назвал его Доктором Чумы. Видите, у него руки в перчатках, и на поясе висят специальные палка и маска? Частная коллекция. Работа неизвестного художника начала семнадцатого века.

Решетка на маленьком окне кабинета, выкрашенная в бронзовый цвет, блестела на солнце. За ней виднелось синее мартовское небо. Венецианский мотив – золото и голубизна…

– Простите за нескромность, – не выдержал антиквар. – Почему именно такое сочетание полотен? Вы увлекаетесь театром?

– Я актриса, – ответила она. – Правда, только по образованию. Хочу собрать картины, на которых изображены мои коллеги по цеху… мм-м… прошлых веков.

Старик понимающе кивал, его седая бородка смешно топорщилась.

– Эти вещи вам вряд ли удастся приобрести, – деликатно выразился он.

– Я согласна на копии, с условием, что их выполнит настоящий мастер.

Юлиан Маркович едва заметно поморщился. Копии? Ну уж нет…

– Вас привлекает именно комедия дель арте? Но как же Дюрер? Он явно выпадает из этого ряда по тематике.

– Ах, Дюрер! – спохватилась Астра. – Действительно, вы правы… Что скажете о гравюрах?

– Это знаменитые листы с глубоким философским подтекстом. Смерть и песочные часы связаны между собой в аллегорическом смысле. За этими символами кроется тайна Времени, Хроноса… И воины, и святые бессильны перед властью бегущих песчинок. Время – вот дьявол, который уносит молодость, красоту, надежды и само бытие. Его нельзя остановить, схватить за руку.

– Жизнь утекает, словно песок… – повторила она слова, произнесенные Глебовым при взгляде на гравюры.

– Да-с, как ни печально. В моем возрасте сия истина воспринимается особенно остро.

– А крылатая женщина среди разбросанных в беспорядке вещей? Что за символ?

– Я думаю, это душа, погруженная в уныние от мирового хаоса, который она не в состоянии постигнуть.

Астра вышла из антикварного магазинчика с твердой уверенностью, что старик правильно угадал смысл гравюры. Разве не такое же уныние она испытывает, подавленная хаосом последних событий?

Труп из Линьковки никуда не девался, преспокойненько лежал в подвале – о чем ей милостиво сообщил Борисов. Кто-то, не называясь, позвонил в райотдел, и милиционеры нашли тело убитой женщины. Теперь устанавливают ее личность.

Магда Глебова убила некоего Феоктистова и скрывается… Ее ищут, но не по подозрению в убийстве, а как хозяйку дома, где обнаружен труп.

Глебов не выходит на связь. Его телефон молчит, наверное, отключен.

– Труппа «Джелози»… Панталоне… дзанни… Доктор Чумы, – бормотала Астра, шагая по тротуару. – Коломбина… песочные часы… смерть…

Впереди показался мост. Река медленно текла между гранитных берегов. Синее небо придавало воде металлический оттенок. Астра вдруг вспомнила эскизы к экзаменационной работе Магды – братцевский мостик, окутанный туманом. Мост, который что-то соединяет. Переход с одного берега на другой… Переход!

Она остановилась и в очередной раз набрала номер Глебова. Тот не ответил.

Тогда она позвонила Матвею.

– Ты сообщил в милицию о трупе? Я же просила подождать!

– Не я. Клянусь!

– А кто же?

– Твой Глебов. Или его жена…

По двухэтажному зданию бывшего общежития гуляли сквозняки. Окна были заколочены досками, но сквозь щели и разбитые стекла в комнаты беспрепятственно проникал холод. Обои клочьями свисали со стен, под ногами хрустели осколки и куски штукатурки.

Глебов отыскал комнатушку поменьше и почище, притащил туда чудом уцелевшую буржуйку и «дрова» – то, что удалось насобирать внутри заброшенного дома. Трубу он вывел прямо в окно, отодрав доску. На первом этаже незаконно обитали две пожилые бомжихи и одноногий дед-пропойца. Они благосклонно приняли подношение в виде двух бутылок водки и с пониманием отнеслись к новым «жильцам».

– Места всем хватит…

– Мы здесь надолго не задержимся, – заверил их Глебов. – У нас денег требуют, грозятся убить. Отсидимся пару деньков, а там видно будет.

Бомжи молча отводили опухшие глаза. Им-то что? Меньше знаешь, дольше живешь. Мужик с бабой с виду приличные, чистые, хоть и одеты по-простецки. Водки купили, не пожадничали. Пусть себе живут.

– Вы не говорите никому о нас.

– Ты, м-милок, не сумлевайся, – прошамкала бомжиха, еле ворочая языком. – Мы лиш-него не б-болтаем. Нич-чего не видали, не с-с-слыхали…

Он мог бы эту братию и не предупреждать – троица не просыхала круглые сутки. Глебов удивлялся, откуда они добывали спиртное. Вероятно, собирали бутылки на окрестных мусорках, сдавали и тем кормились-поились.

Думал ли он когда-нибудь, что судьба приведет его на самое дно, в заброшенные городские трущобы, до которых нет дела ни людям, ни Богу?

– Зато здесь нас не найдут, – сказал он Магде. – А завтра я попробую квартиру снять неподалеку. В общем, время покажет, как нам быть.

Это общежитие на промышленной окраине города, под боком у разоренного завода, подлежало продаже. Глебов приезжал сюда, присматривая дешевое помещение для склада. У него тогда и в мыслях не было, что бывшая общага пригодится им с Магдой в качестве убежища. От сумы и от тюрьмы не зарекайся!

В офисе он всех предупредил: «Уезжаю с женой на отдых! В дальние края. Сотовый телефон дома оставляю. Не звоните, не беспокойте. Дайте нам почувствовать себя Робинзонами!» То же повторил и родителям – слово в слово.

– Что так внезапно? – проворчал отец. – Почему заранее не сказал?

Старший Глебов любил сына, доверял ему и не вмешивался в его планы. Алешка – молодец. Хоть и не получился из него хирург, но парень лицом в грязь не ударил – нашел свое место в жизни. Сумел приспособиться к «рыночной экономике». Вот только жена ему попалась не сахар. Как он с ней ладит?

Свекор со свекровью, если не кривить душой, побаивались невестки. Она им сразу не понравилась, но отговаривать сына они не стали.

– Не нам с ней жить, – всплакнула Глебова. – Жалко Лешку. Хлебнет он с ней лиха! Околдовала она нашего сына, приворожила. Он перед ней так и стелется…

– Значит, любит.

– Не подходит она нам. Не ласковая, не домашняя. Что он в ней нашел? Разоденется, как цыганка, глазищи вытаращит и молчит, молчит. Неужели деньги его прельстили?

– Наш сын сам умеет зарабатывать, – возражал отец. – В меркантильности Лешку обвинить нельзя. Чем-то эта женщина покорила его, привязала к себе…

Алексей был женат на Магде год, когда мать осмелилась высказать все, что она думает о невестке. Не подействовало.