Джорджия шумно выдыхает.

– Мам, – говорит она, – я пытаюсь делать уроки, а ты прямо сейчас мне мешаешь.

– Нет-нет, извини. Ты права. Но я волнуюсь за него… уже темнеет…

– Ему четырнадцать, мама. С ним все в порядке. Попробуй заглянуть на стройку на другой стороне улицы.

Кейт застывает как вкопанная.

– Что?

– На заброшенный участок. Сама знаешь. Там, где была полиция. Прошлым летом он постоянно там тусовался. Иногда вместе с Флинном.

– Они тусовались там… и чем занимались?

– Откуда мне знать? Ты думаешь, меня это волнует?

– Нет. Но…

– Послушай, это твой сын. Попробуй догадаться сама. Для меня он – загадка. Все, что я знаю, так это что он иногда торчал там, через дорогу.

– Но как он забирался туда?

– Там есть лаз, – отмахивается Джорджия, как будто все должны быть в курсе этого лаза. – За углом. Где стена низкая.

Джорджия снова утыкается в стоящий перед ней учебник, и Кейт выходит в коридор. Берет куртку и ключи и выходит на улицу.

Небо превращается из серого в почти черное. Кейт включает на телефоне фонарик и на ощупь сворачивает за угол, пока не находит место, где между деревьями достаточно широкое расстояние, сквозь которое можно протиснуться внутрь. Она оказывается на другой стороне, на чахлой траве. Пустырь с этого ракурса кажется огромным. Кейт светит телефоном вперед, через весь пустырь.

– Джош! – кричит она. – Джош?

Она освещает телефоном углы и места позади припаркованной техники. Там никого нет.

Кейт смотрит сквозь деревья на дальний край пустыря, на сад за домом Оуэна Пика. В сад выходит окно с задернутыми шторами. Его спальня. Кейт представляет себе его лицо, освещенное светом ноутбука. Он пишет на форумах инцелов всякие гадкие и развратные вещи, замышляет похищение красивой, но неуравновешенной молодой девушки, фантазирует о том, что будет с ней делать, когда она, наконец, окажется в его омерзительных объятиях.

Кейт озирается по сторонам, как будто Сафайр Мэддокс где-то здесь, как будто дюжина полицейских, которые три дня прочесывали каждый дюйм этого пространства, просто ее не заметили, и теперь эта Сафайр может подняться с земли и подойти к ней.

Кейт чувствует, как телефон в ее руке начинает вибрировать, и включает его. Пришло сообщение от Джоша.

«Иду домой, мам. Скоро увидимся».

«Где ты был?» – поспешно отвечает она.

«В кино, – отвечает он. – Телефон был на беззвучном режиме. Извини».

Она выключает телефон и, прижав его к сердцу, смотрит вверх на серое небо. «Иду домой». С ее души как будто свалился камень. Ее дыхание успокаивается. Кино. Ее маленький мальчик был в кино.

Она пролезает обратно через лаз между деревьями и оказывается перед удивленной женщиной, выгуливающей собаку.

– Ой, – испуганно говорит женщина, хватаясь за сердце.

– Извините, – говорит Кейт. – Я искала своего сына. Но теперь я его нашла.

Женщина с собакой смотрит ей за спину, как будто оттуда вот-вот должен появиться сын.

– Он был в кино, – говорит Кейт, чуть задыхаясь. – А не там.

Женщина кивает и идет дальше. Собачонка несется следом за ней, бросив на Кейт поверх своего хвоста несколько озадаченных взглядов.

* * *

– Что ты смотрел? – спрашивает она Джоша, когда через несколько минут сын входит в дом, разрумянившийся от вечернего холода.

– Один фильмец с Дуэйном Джонсоном, – говорит Джош. – О борцах. Не могу вспомнить, как он называется.

– Понятно, – говорит она, удивляясь, какой фильм выбрал ее сын. – Тебе понравилось?

Джош пожимает плечами.

– Да так, ничего. Могу я что-нибудь поесть?

Она достает из холодильника тарелку со спагетти и ставит ее в микроволновку.

– Почему ты мне не сказал? – спрашивает Кейт. – Что ты ходил в кино? Почему ты просто исчез?

Джош пожимает плечами.

– Решил сходить в последнюю минуту.

– Но я была здесь. Стояла буквально на этом месте. – Она указывает на пол кухни. – Ты мог бы просто сунуть в дверь голову и попрощаться.

Он снова пожимает плечами.

– Извини, мам. Я не подумал.

Разговаривая с ним, она гуглит с помощью телефона фильм, который, по словам сына, он только что ходил смотреть.

Она находит нечто под названием «Борьба с семьей», поворачивает к нему экран телефона и показывает картинку.

– Этот? – говорит Кейт. – Ты смотрел этот фильм?

Джош кивает.

– Ты был на свидании? – спрашивает она, и на ее губах играет улыбка. Ее согревает мысль о том, что ее забавный одинокий мальчик сидит в заднем ряду кинотеатра и смотрит дурацкую комедию про женщин-борцов, обнимая при этом девушку.

– Нет, – отвечает он.

Кейт кажется, что он лжет.

Будь перед ней Джорджия, которая откровенно лгала, Кейт бы тотчас же высказала ей свои сомнения.

– Чушь, – сказала бы она, – расскажи мне, что на самом деле произошло. – И Джорджия, улыбаясь той улыбкой, какой ее дочь всегда улыбается, когда понимает, что ее загнали в угол, рассказала бы ей правду.

Но Кейт ненавистна даже мысль о том, чтобы поймать на лжи сына. Он будет вынужден отпираться, ей же не хочется причинять ему страдания. Он не будет улыбаться. А лишь будет стоять перед ней с несчастным видом.

– Хорошо, – говорит она и достает из микроволновки оставленную ему порцию спагетти.

– К вам посетитель.

Оуэн вздрагивает. После его последней беседы с инспекторами прошло три часа, и он сидит в своей камере, не понимая, что будет дальше. В камере ему дали обед: мясо, обваленное в сухарях, с картошкой и стручковой фасолью. А потом бежевый пудинг с соусом из джема. Оуэн почти устыдился того, насколько ему все понравилось. Это та еда, какую готовила для него мать, – простая, солоноватая, безопасная. Он вернул свой поднос абсолютно чистым.

– Кто это? – спрашивает Оуэн.

– Понятия не имею, – сухо отвечает полицейский.

– Так мне идти к ним, или?..

– Я провожу вас в комнату для допросов. Не могли бы вы отойти от двери?

Оуэн отходит от двери камеры, офицер открывает ее и ведет через три пары запертых ворот в маленькую голубую комнату. Там сидит Тесси в зеленой бархатной накидке на плечах и с огромными серебряными серьгами в ушах с зелеными камнями в тон. Ее губы неодобрительно поджаты.

Она начинает говорить еще до того, как Оуэн успевает сесть.