– Здесь подводных камней больше, чем рыбы, – выковыривая икру, ответил командир катера.

– Вы пришли за проводником, а следом явился надзиратель. – Рыбак указал кривым пальцем на горизонт.

Вдали маячил крошечный катерок, прозванный «надзирателем» за наглый грабеж рыбацких лайб. Рыбаки начали рассказывать о царящем в море беспределе. Их обирают в море, патрулирующие побережье солдаты обирают у причала. На дороге шакалят обычные солдаты или военные грузовики. Мародерство продолжается до прилавков городского рынка. Дань собирает полиция, городская управа, денщики, даже офицеры комендатуры не стесняются засунуть руку в корзину.

– Жаловаться опасно, в лучшем случае набьют морду, в худшем отведут в лес и пристрелят, – уныло сказал один из рыбаков.

– Уходит! – глядя в море, воскликнул Костя.

– Отход через час, давай деньги, сегодня я поведу, – заявил рыбак с пегой бородой.

Командир катера достал из реглана перевязанную бинтом пачку и переспросил:

– Точно через час? Прошлый раз загулял до темноты.

– Я тебе сто раз говорил – с маяка заметили катер на той стороне мыса, поэтому не шел! – обиженно ответил рыбак.

– Более весомого стимула, чем регулярный и значительный доход, человечество еще не придумало, – заметил Моряк.

– В тот раз он пришел с запахом перегара, – ответил командир катера.

– Переведу двигатели в получасовую готовность, – вставая, пояснил один из матросов.

– Клапана проверь, иначе снова вода будет горячей, а масло холодным.

Олег развернулся к катеру: на корме длинноствольная 25-мм автоматическая пушка Логинова, на баке спаренный крупнокалиберный пулемет Владимирова. Серьезное вооружение для столь малых размеров! Катер явно создавался для диверсионных рейдов, на палубе лишь два люка и давешний ялик под кран-балкой. Ни патрулировать, ни тралить, ни атаковать он не способен.

Рыбак пришел точно в обещанное время, катер без промедления отошел от причала и не спеша пошел под прикрытием берега. Командир явно опасался противника с моря и жался к мелководью. На входе в Моонзунд выписали змейку слалома между камней и мелких островков, затем вышли на плес и нырнули в камыши. До вечерних сумерек по бортам терлись и шелестели сухие стебли. В сумерках увеличили ход, и Таллин промелькнул размазанным пятном.

В кромешной темноте катер неожиданно сбросил ход, отработал назад и осторожно приткнулся к обросшим тиной сваям. Рыбак обнял и расцеловал командира, перекрестил и легко перепрыгнул на еле угадываемый причал. Катер снова заскользил по черной воде, но вот палуба вздрогнула от пуска еще двух двигателей. Встречный ветер начал выбивать из глаз слезы, а брызги жалили кожу пчелиными укусами. Олег на ощупь полез вниз, пора ложиться спать.

Где-то в стороне привычно зазвенело, в ответ над головой гулко отразилось эхо. Олег поправил одеяло и хотел повернуться на другой бок, но неосознанный порыв потянул наверх. Он нащупал рукой коврик, перекатился с койки на палубу и направился к серому проему открытого люка. За кормой удалялись знакомые очертания Тучкова моста! Здравствуй, Питер! Родной и такой незнакомый! Биржа и Зимний в кляксах маскировочной окраски, а Петропавловский собор почти растворился на фоне серых туч.

– Ребята! Нева! Мы в Ленинграде!

Кутаясь в одеяла, разведчики высыпали на палубу, прекрасный город продолжал очаровывать теперь уже суровой красотой военного времени.

– Простудитесь, всем вниз, сейчас принесут завтрак! – с толикой насмешки крикнул командир катера. Для него это привычная реакция возвращающихся с задания отрядов.

Пока завтракали и приводили себя в порядок, катер проскользнул мимо комплекса древних укреплений из Шлиссельбурга, Орешка и Петрокрепости. Затем стремительный бросок через Ладогу и швартовка к причалу в Лодейном поле. Фанерный автобус уже поджидал, а «воронок»[51]припозднился, поэтому акт передачи пленного составляли, как говорится, на коленке. В качестве приложения Лейтенант протянул увесистый чемодан с описью содержимого. Офицер НКВД попытался отмахнуться, но встретил суровую отповедь. Обреченно вздохнув, не глядя подписал каждый листок с перечнем документов, фотографий и прочих хитростей.

На этот раз летели в транспортном самолете с посадкой в Куйбышеве[52]. Разведчиков поселили в городской гостинице, а через день снова привезли на аэродром. Как выяснилось, причиной промежуточной остановки послужила нелетная погода в столице. На аэродроме стояло в готовности два самолета, и Олег привычно пошел вместе с отрядом.

– Студент! Ты куда? Начальник разведки летит со мной! – крикнул вслед Моряк.

– С какой это стати? – попытался воспротивиться Олег. Ему хотелось улететь с друзьями и окунуться в привычную атмосферу учебной роты. Чего греха таить, попить водки в товарищеской обстановке тоже приятно.

– Должность обязывает, – усмехнулся Лейтенант.

Деваться некуда, с начальством не спорят, Олег пропустил вперед радиста и сел у двери. Над Москвой властвовал циклон, поэтому самолет летел под нижней кромкой облаков. Болтало нещадно, пришлось держаться двумя руками, чтобы не слететь с алюминиевого сиденья. На Центральном аэродроме радист, не прощаясь, залез в синий фургончик с надписью «Связь» и укатил в неведомые края. Начальство попало в объятия полковника, Олегу тоже пожали руку, и все вместе покатили в город.

Оставленные перед отлетом на задание вещи оказались в гостиничном номере. Все аккуратно разложено по полочкам или развешено на плечиках. Пусть это казенный уют, но все же приятно. Рядом с цивильным костюмом висел забытый предшественником китель с капитанскими петлицами. Олег решил его перевесить к дальней стенке и обнаружил аналогичные шпалы на своих комплектах. Придется вытаскивать, а затем затирать дырки.

– Доставай стаканы, по воинской традиции новое звание требуется обмыть! – Моряк поставил на стол две бутылки коньяка.

Следом в номер вошел официант, снял с тележки усыпанный маслинами мясной сексер, затем принялся раскладывать прочие закуски и разносолы. Сервировку завершил Лейтенант, добавив в центр стола батарею «Боржоми».

– Какое звание? – холодея от предчувствия, промямлил Олег.

– Не прибедняйся, надевай китель, а мы полюбуемся, – добродушно ответил Моряк.

– С какой это стати мне повесили капитанские петлицы? Военного училища не заканчивал и парадному шагу не обучен.

– То особая история, наливай! – Лейтенант бросил в фужер рубиновую шпалу.

Выпили стоя, затем Олега по очереди обняли и пожелали до конца войны сменить шпалы на ромбик. Обрызгав осетрину лимонным соком, Моряк закусил ароматным кусочком, добавил парочку маслин и пояснил суть метаморфозы: