– Именно выродок, – спокойно повторил Родриго, выдержав мой осуждающий взгляд. – Вас прокляли – это бесчестный поступок по отношению к заведомо более слабому существу. Еще бы на ребенка порчу наложили! То-то вы плачете!

– А к..к..как вы увидели? – стуча зубами, спросила я.

Значит, речь не о Филиппе. Странно, но полегчало. А потом накатило осознание всей серьезности ситуации.

Меня прокляли!

В голове крутилось: почему никто до сих пор не заметил, почему ее величество так меня ненавидит? Не сомневалась, проклятие – дело рук Евгении.

– Глазами. Я неплохой маг, – Родриго хмыкнул, – а у вас вся аура в дырах.

– Но его светлость Соланж Альдейн…

– Леди Дария! – недовольно оборвал на полуслове герцог. Упоминание некроманта его величества вызывало у Родриго приступы ярости. – У него не тем голова занята. Не аурой, если быть точным, а завоеванием сердца одной женщины. – Покраснела и отвернулась. Быстро же распространяются слухи! – Марон почувствовать не может, Свейн тоже, подобное для некромантов.

– Но ведь вы не некромант, – выдвинула логичный контраргумент.

– У меня такая степень по магии, что могу проводить ритуалы, если приспичит, – скинул маску скромности герцог и уже серьезно спросил: – Просто снять проклятие или найти автора? Услуга вам в счет услуги мне.

Я не спешила ни отказываться, ни соглашаться. Во все глаза смотрела на Родриго и думала. Странная дрожь возникла в доме Филиппа, мысли о никчемности жизни появились там же. Совпадение? В последнее время я все больше убеждалась: ничего «просто так» в Веосе не существует.

– Зачем вы это сделали? – я не спрашивала, а обвиняла.

Герцог изображал саму невинность. Поднял брови, чуть ли не захлопал ресницами, как барышня. Филипп и вовсе открыл рот от удивления.

Ну, кто из них? Переводила взгляд с одного мужчины на другого, стараясь уловить признаки обмана.

Отступивший было холод возвратился. Теперь он иголочками покалывал пальцы.

За кого меня принимают навсеи? Сопоставить факты легко, до порога здоровая, после – проклятая.

– Зачем вы это сделали? – повторила я и скинула пиджак его светлости.

Тут же застучали зубы, зато без фальшивой заботы.

– Что сделал? – нахмурившись, переспросил герцог. – Объясните, сделайте милость.

Пиджак лежал там, куда я его бросила – молчаливый вызов. Понимала ли? Безусловно.

– Прокляли, – чтобы и вовсе не осталось сомнений, сунула пиджак в руки владельцу.

Он и не подумал его забирать, помрачнев, безмолвствовал, зато Филипп смолчать не пожелал.

– Дария, как вам в голову могла прийти такая гнусность? – с жаром выпалил он. – Отец никогда бы так не поступил!

– Вы многого не знаете, Филипп, – покачала головой и грустно улыбнулась. – Рассказать не могу, – быстрый взгляд на мрачного герцога, – но поверьте, мотивы имелись. Он же и вас мучает, а вы его защищаете!

Поразмыслив, убедилась: из двоих подозреваемых возможность имелась именно у Родриго. Филипп еще не оправился от суда и ритуала, а герцог сам признался в увлечении некромантией, испугался, что оставлю сына на родине, и подстраховался.

Брюнет сжал кулаки, но, опомнившись: невесту трогать нельзя, опустился передо мной на колени и накрыл ладонями руки.

– Дария, позвольте вызвать лекаря, – напористо попросил он, чуть поглаживая ладони. – Вы испуганы, у вас расстроены нервы…

– Благодаря вашему отцу, который ненавидит всех, даже собственного сына! – банально не смогла сдержаться. – Ничего, он и вас скоро убьет.

Родриго побледнел и, отшвырнув пиджак, вскочил. Ощутив нависшую надо мной смерть, сжалась в комочек, пожалев о неосторожных словах.

А вот и на-ре. Оно вышло из тела полностью и замерло рядом с хозяином. Одно движение, и от моего сознания ничего не останется, пожелайзахоти Филипп помочь, не успеет.

Герцог рассержен и не на шутку. Мышцы напряжены, желваки гуляют по щекам. Едва ли зубы не скрипят. Зрачок почти исчез, радужка обзавелась алым ободком.

Сейчас убьет!

На-ре метнулось ко мне. Филипп попытался помешать, но Родриго рыкнул: «Сидеть!», и брюнет замер. Его собственное на-ре лишь чуть-чуть вышло за пределы тела. Понимаю, я бы тоже не осмелилась перечить такому герцогу.

Прощай, Дария!

Зажмурилась, когда второе «я» Родриго коснулась кожи, отчаянно попыталась закрыться, сознавая: бесполезно, на-ре сломает защиту. Но хоть сколько-то продержусь, не так позорно умру. Увы, силы были изначально неравны, и на-ре проникло внутрь. Так быстро! Подчинило себе и тело, и сознание. Никакой медальон эманации силы не помеха, дар медиума тоже. Субстанция обладала зачатками сознания, но на контакт не шла.

Некогда я испытала подобные ощущения. Сначала онемение, а затем черепную коробку медленно, но верно начинают сжимать.

– Отец, прекратите! Она же умрет! – донеслось словно из забытья.

– И ты огорчишься? – Сколько едкой насмешки в голосе!

Даже не сомневаюсь, проклятие – дело рук Родриго. Наслаждается процессом, пока только играет, хотя может прихлопнуть за один вздох.

На-ре нарушило связь с даром, с подаренной магией. Если даже больше ничего не делать, скоро начну чахнуть.

Ответ резанул болью:

– Нет.

Абсолютно спокойно, без тени сожаления.

Неужели ошиблась, отец и сын провернули все вместе?

Ну да, брюнет не огорчится. Я для Филиппа никто, всего лишь средство спасения. До суда – потенциальная постельная игрушка. Теперь понимала, для чего брюнет затащил в ванну. Он знал о чувствительности наиви и рассчитывал на пару дней удовольствия. А я еще корила себя за тот вечер! Филипп знал, что делает, наверняка продумал задолго до бегства. Геральт рассказал о взятой наложницей наиви, брюнет почитал о свойствах крови светлых и расчетливо их пробудил умелыми движениями.

Брюнет спас, немного, но нравился – как результат, удовлетворение отдельно взятого субъекта. Наиви охотно занимаются с симпатичными им мужчинами любовью, даже если разумом против. Шутка Тех-кто-есть-всегда.

– Тогда уйди. Распорядись о комнате для невесты и в кой-то веки подари ей что-нибудь! – рявкнул герцог. – Она тебя с того света вытащила, тварь неблагодарная! Лучше бы казнили, тогда бы не пришлось краснеть, – сдавленно прошипел он.

Вот так поворот! Зачем подарки трупам? Или я чего-то не понимаю?

Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь, и на некоторое время в гостиной воцарилась тишина: на-ре герцога блокировало все органы чувств.

– Слушайте мой голос, – Родриго говорил четко, медленно и на удивление спокойно, даже устало. Куда только подевалась ярость? – Вы молча ляжете на диван и закроете глаза. Можете заснуть, главное, не двигайтесь. После, – а вот и злость, – я все выскажу вам, леди, не посмотрю, что женщина.