Она лежала под деревом.

– Дилл! Нет, прошу…

Я рухнула рядом с ней. Она плакала, а кровь темнела у нее на груди и на кулаке. Такая черная в свете солнца. Нет.

– НЕТ!

Я прижала руку к ране на груди, скользкой от крови. Этого не должно быть.

– Дилли, нет-нет-нет!

Я поправила ей волосы, размазав по лбу кровь. Она застонала.

– Дилл? Моя Дилл?

Она пошевелилась, веки затрепетали.

– Ив… Ив…

– Дилли, не шевелись…

Я надавила сильнее, пытаясь остановить кровь.

– Ах! Иви, мне… мне больно!

– Знаю, моя Дилли… я знаю… тише…

– Иви, прости.

Липкими пальцами она схватила меня за руку.

– Мне так… так хотелось, чтобы это была… мама. Какая я г-глупая…

– Тише. – Я ощупывала рану. – Это же я глупая, помнишь? – Я хваталась за нее.

– Но, Иви… камень…

Она раскрыла окровавленный кулак. Показала камень, расколовшийся надвое.

– Он ударил меня, когда…

Я утерла кровь у нее с груди, увидев под ней только синяк. Она не была ранена.

– Камень порезал меня, когда… когда он выстрелил…

На дрожащей ладони остался глубокий порез, но сама Дилл была жива. Она была жива.

– Он спас тебя, Дилл! – Глотая слезы, я обхватила ладонями ее бледное лицо.

– Ты была права, Мэри Тэлл!

Я обернулась. На том конце леса темнела высокая фигура, словно оседлавшая заходящее солнце. Дилл попыталась встать.

– Ш-ш-ш. – Я уложила ее назад, прижав к губам палец. – Ради меня, лежи неподвижно. – Не сводя с Высокого взгляда – он остановился, выругался и отбросил мушкет, – я подхватила дрожащее тело сестры и перенесла ее в тень.

– Непросто было попасть в эту дикую кошку, весь порох на нее извел! Но ружье мне и не нужно…

Он обнажил меч – лезвие блеснуло в свете закатного солнца. Он шел к нам. Я оторвала полоску ткани от платья и перевязала ладонь Дилл.

– Тебе надо отдохнуть, Дилл. – Я заставила ее сжать перевязанный кулак.

– Нет… Иви, мы должны биться вместе…

– Живее! – прокричала Грей. – Осталась еще одна…

– Я умею считать, женщина.

– Иви, он идет…

В этот момент заголосил ветер, и я поняла, что нам делать. Словно этот стонущий лес, эти странные кроны деревьев только и ждали, когда я наконец все пойму, ждали всегда.

Я прижала Дилл к себе.

– Они думают, что ты мертва, Дилл. Так, может, сыграем в игру?

Она перестала цепляться за меня и улыбнулась.

Я погладила ее по дрожащей руке.

– И ради этой нашей игры ты обещаешь мне ждать в укрытии, моя Дилли До?

Стоило ее назвать этим именем, что придумала мама, и ее глаза осветились.

– Обещаю, Иви Птичка.

Оставив сестру, я пошла через лес, на ходу вспоминая все то горе, что причинил Высокий моей семье.

И тогда я устремилась к нему, как к возлюбленному, с которым долго была разлучена.

– Сейчас мы с тобой позабавимся, девочка.

– Я тебе не девочка, – сказала я, ибо наконец поняла, кто я такая. – Я Ивлин из рода Птиц.

Он рассмеялся.

– Ну что ж, моя рыжая зарянка, – и он взмахнул мечом, – пора подрезать тебе крылышки!

И Высокий кинулся ко мне. Точно герой, размахивая клинком.

Я выдохнула и отскочила в сторону.

Его благородный клинок вонзился в дерево и застрял в нем, а я обогнула ствол.

– Видит Бог, я…

Он дернул за рукоять, но я была быстрее и ударила, отбросила его. Подальше от Дилл.

Опьяненный жаждой крови, он упал на колени, но удержал равновесие. На измазанном грязью лице появилась широкая улыбка.

– А ты проворная, моя пташка…

Мне захотелось выбить его красивые зубы, чтобы они провалились ему в глотку.

– Лучше бы в войне помогла, – он наконец выдернул клинок, – чем тут помирать.

– Я псам не помогаю, – встала я перед ним. – Я на них охочусь.

Он оскалился и бросился на меня, но я прыжком взлетела на ствол поваленного дерева, давя гнилую кору и жуков. Я и его раздавлю.

– Ведьмино отродье! – пролаял он. – Ты – ничто!

Пришла пора для правды.

– Но ведь это мы, ведьмы, победили в вашей войне? – прокричала я. – Помогли вам свергнуть короля?

И я вспомнила предсмертные слова оплакивавшей свою любовь старухи, которую мы потеряли, но не забыли. И никогда не забудем, Тесс. Клянусь.

– Не поэтому ли она еще жива?..

И я указала клинком на Грей – на эту змею, что смотрела на нас издали и улыбалась.

– Почему вы с ней охотились на нас? Чтобы скрыть ваш проклятый договор?

Ветер подхватил мои слова, словно пропитался моей яростью.

– Почему ты убил мою мать?

И я набросилась на него, рубя отчаянно, рассекая свет.

– Отвечай! Отвечай!

Наши клинки сошлись в жестоком поцелуе, я покачнулась и упала.

Высокий обрушил на меня удар, его меч прошипел мое имя.

Я откатилась, и сталь воткнулась в землю.

Он снова рубанул. И снова я перекатилась, но его меч лизнул мне руку. Я вслепую ударила ногой и покатилась, покатилась. А рукоятка моего оружия вдруг шевельнулась в ладони. Спрятанный второй клинок Питера.

– Скажите правду! – выдохнула я, как влюбленная дева. – Прежде чем убьете, сэр…

Высокий с упоением посмотрел на меня, как бурно я дышу, разгоряченная сражением, готовая принять его удар. И когда на листья упали первые капли дождя, он взглянул на меня и в то же время сквозь меня.

– Я говорил им, – он стрельнул глазами в сторону Грей и усмехнулся, – что ведьме доверять нельзя, и все же вот он я, здесь, с вами обеими.

– Им? – Моя ладонь скользнула вдоль рукояти. – О ком вы?

Он снова посмотрел на меня твердым, как кремень, взглядом.

– Это могущественные люди, дитя. Я же просто солдат. Слуга Божий.

– Чего ты ждешь? Прикончи ее, Джейкобс!

Он зло взглянул на Грей, которая портила наше свидание.

– Но придет день, и мое имя узнают… – Он медленно поднял меч. – А что есть правда, пташка? Как только я отправлю тебя в гнездо…

Я провернула в пальцах рукоять, и на ветру зашептал голос Питера.