– Добро пожаловать, Ивлин из рода Птиц!

Я вышла из рощи и встретилась к ней лицом к лицу.

– Твоей матери так не нравилось, что я повелеваю бурей!

Гром рассмеялся в унисон ей.

– О, но тобой, Иви, она бы гордилась. Столько людей поубивала… призвала воронов… И вот сейчас убила Джейкобса ради меня! – Она поклонилась. – И все это ты, Иви! Прекрасная. Злая. Ты!

– Ты меня обманула!

Я подняла руку с камнем, и в ее глазах блеснуло вожделение.

– Нет, Иви. Я сказала тебе правду. То, что не открыла бы тебе мать.

Мы, две ведьмы, кружили друг напротив друга, как зеркальные отражения.

– Она слишком увязла в своих глупых обычаях. Война мужчин изменила эту страну.

– Она не была глупой!

– И вот теперь ее камень меняется, Иви. Ты об этом позаботилась.

– Нет! – Я ощутила, как во мне поднимается гнев. Я должна побороться с ним. Побороть ее.

Мы всегда должны делать добро.

Не опуская руку с камнем, я стиснула зубы.

– Его нельзя отнять! Ты это знаешь!

Грей смотрела, как дрожит моя рука.

– Когда мама отдала камень моей сестре, Иви, я так завидовала. – Она прищурилась на серебристые струи дождя. – Совсем как ты.

– Я не похожа на тебя! Я никогда не отдам тебе камень!

Тогда она нахмурилась, и я увидела перед собой завистливого ребенка, которому хотелось того, чего ему никогда не видать. Она вскинула руки…

– Что ж, Ивлин…

…И превратилась в ускользающее размытое пятно.

– Раз уж ты мне его не отдашь, а отнять я его не могу…

Я рубанула клинком. Промахнулась. Кругом все озарилось, как летним утром.

– …Тогда я его найду…

Ее пальцы выкрутили облака.

– …Рядом с твоим мертвым телом!

И она выбросила вперед руки. Вспыхнула молния, будто белый хлыст.

Роща занялась пламенем.

Дилл!

Я упала, а ветер вырвал клинок у меня из рук.

Боль пронзила голову, все звуки стихли. Грей кружила вокруг меня, не переставая улыбаться.

Один…

Но камень я не выпустила.

Два…

Гром ревел и грохотал.

Я посмотрела на деревья. И там, на фоне пламени, увидела ее.

– Дилл, – шепнула я, пытаясь встать. – Не время.

– Ты права, Иви… – Грей встала передо мной. – Ты на меня не похожа. Ты вся в мать.

Я ее не боялась. Не боялась. Не боялась.

– У тебя доброе сердце. Ты щедрая. Вот зачем нужен был камень твоей матери: лечить, гадать и утешать. – Она вздохнула. – Как скучно…

Она смотрела на меня сверкающими глазами.

– Мама. – Боль жгла и грызла мне бок. – Помоги мне…

Я ощущала жар. Чувствовала на себе взгляд Дилл.

– Джейкобс был прав. Время ведьм прошло… Пришла пора мужчинам перекраивать эту землю.

Она обратила свой взор на город, озаренный огнями, окутанный дымными снами.

– Мужчинам, которые любят войну, которые готовы убить своего короля. И которым нужна новая королева!

Ветер стих, и облака прорезал свет.

– И вашей королеве нужно оружие. Могущественное оружие…

Она подняла руки. Я бросилась к ней.

– …Камень!

Холм залило белым.

Один…

Вспыхнуло пламя. Я покатилась, задыхаясь и кашляя.

Грей медленно пошла ко мне сквозь дождь и ветер.

– Ты неплохо сражалась, пташка, но ты слишком устала и слишком слаба.

Она посмотрела на огонь.

– Ты просто очередная дура, еще одна мертвая ведьма… – Она увидела что-то у меня за спиной. – Не может быть!

Я обернулась. На фоне пламени теперь стояло сразу две тени.

И они протягивали ко мне руки.

– Пора, Дилл! Иди ко мне!

– Нет! – вскричала Грей. – Вы же обе мертвы!

Из леса, что жил в моих грезах, на нас смотрела мама. Ее дочь, моя сестра, бросилась ко мне, быстрая, точно кошка, и такая счастливая. И обе мы обернулись к Грей: ее волосы извивались змеями, а пальцы впивались в тучи.

– Вы все мертвы!

И мы с Дилл побежали.

Вниз по склону холма, оставляя позади боль.

На бегу мы вскинули руки, в которых сжимали осколки камня, нашего сердца, прыгнули вверх и закричали:

– За нашу кровь!

И выпустили двух черных птиц, стремительных и верных, прямо на вопящую Грей.

Мы поняли, что она умерла.

Едва камни ударили ее в голову и она уронила руки, как свет обрушился на лес, на холм и на мир вокруг, а мы упали.

В мамины объятия.

Мне снилась маленькая Дилл. Она плакала.

Я открыла глаза и увидела в небе – розовом, как ее щечки, – двух порхающих и чирикающих птичек. Во сне мама нежно положила мне ее, пахнущую молоком, на руки. Как же быстро она тогда перестала реветь. Какими темными были ее внимательные глаза, похожие на блестящие семечки.

– Что это за птицы, Иви? Ты же в них разбираешься…

Они пели и стремительно проносились по закатному небу.

– Стрижи. Видишь изгиб крыльев, хвостик.

– Они слишком быстрые!

Я ущипнула ее за нос.

– Даже быстрее тебя, крошка.

Она пискнула, перекатилась и поднялась на ноги.

– О, Иви… посмотри… бедные деревья…

Я медленно встала, чувствуя, как колотится сердце. Увидела дым над покореженным и переломанным лесом.

– Идем…

Я взяла ее за руку, и мы, сопровождаемые стрижами, пошли среди неподвижных стволов, от которых исходил жар, ощущая под ногами погребенное в глубине пламя.

Наконец мы нашли его – там, где я его и оставила.

– Из пепла восстанем, Дилл…

Высокий. Охотник, ставший добычей.

– И в пепел обратимся, Иви. – Она держала меня за руку.

– Иви!

Мы обе вздрогнули, услышав окрик.