— Что? Конечно, нет. Не исключаю, тут возможна личная инициатива лорда, связанная со мной, правда, не уверена, какие цели тот преследует. Но вот то, что он тут по просьбе магистра, это вряд ли. Дамиан Бриар определенно не тот человек, который бы стал вмешивать постороннего человека. Скорее, он действиями своего отца был бы недоволен.

Кошак потянулся.

— Удивительно рациональное заключение. Я пришел к таким же выводам, но от тебя ожидал очередного обвинения магистра во всех смертных грехах.

— А смысл? — пожала я плечами. — Все же он в них не виноват. Искать за каждым углом подстроенный им ход по меньшей мере глупо. Тем более в последний раз я его действительно сильно задела, так как больше он ко мне интереса не проявлял. И я склоняюсь к мысли, что старший лорд тут исключительно затем, чтобы преподавать.

А кот, не делая никаких замечаний, продолжал пытливо изучать меня.

— Молодец, — тихо похвалил он. — Тебе нужна какая-то помощь?

— Как всегда, материалы из библиотеки.

Так и прошел весь вечер. И кот все это время продолжал кидать на меня задумчивые, настороженные взгляды.

Казалось бы, после выхода высшего лорда в роли преподавателя удивить меня уже нечем. Но окружающий мир, как и люди, всегда найдет, что подкинуть.

Необычные происшествия опять пришлись на время обеда. Я уже начала задумываться, может, не зря я всегда старалась проводить это время у себя в комнате. Потому что стоит мне усесться в каком-нибудь тихом углу с тарелкой, как обязательно появляется кто-то желающий со мной поговорить, поделиться проблемами и размышлениями. Правда, этот случай слегка отличался от предыдущих.

Когда Флора подсела ко мне, я даже бровью не повела. Ну села и села. И это было ошибкой с моей стороны. Разговор девушка не спешила заводить, так что я расслабилась и далеко не сразу заметила некоторую странность. То, что Вегеросс сидит рядом совершенно молча, еще можно списать на плохое настроение, хотя в этом случае мне наверняка бы сказали какую-то гадость. Но вот то, что я не слышу бряцанья приборов о тарелку, должно было меня сразу насторожить. Как неустанно напоминала мне сама боевичка, она была нормальным человеком с отличным аппетитом и тяжелыми нагрузками. Стоило мне поднять взгляд, я поняла, что дело нечисто. На бледном, обычно самоуверенном и даже самовлюбленном лице я увидела до боли знакомое выражение. И я, как никто другой, знаю: паника ни к чему хорошему привести не может.

— Он меня преследует, — затравленно прошептала она, подтвердив мои опасения. — Этот мой «жених». В своей комнате я начала находить записки, это при том, что у меня защита стоит самая лучшая на курсе. Туда без моего приглашения, а тем более в мое отсутствие, никто не может зайти! А он каким-то образом записки подкидывает. И знаешь, не сказать, что в них угрозы. Просто дает понять, что постоянно наблюдает за мной. Упоминает какие-то мелочи, которые происходили со мной в течение дня. И все время пишет, что мечтает сделать, когда мы наконец поженимся, — прорвало девушку. — Он меня пугает до ужаса. Я уже начинаю сомневаться, что твое зелье подействует. А вдруг он найдет какой-то более мощный приворот? Или заклинание, артефакт, я не знаю, что угодно! Потому что он слишком уверенно пишет, что треклятая свадьба состоится, причем гораздо раньше, чем мне кажется. Я скоро начну шарахаться от каждого шороха, — отчаянно проговорила она, вцепившись в волосы.

Боюсь, вариант у нее один.

— Иди к Бриару, — решительно заявила я ей.

— С ума сошла? — горько усмехнулась она. — Идти с этой проблемой к тому, кого сама обрекла на долю привороженного? Нет, спасибо, мне хватило того скандала.

Ого, значит, за приворот Флоре все-таки досталось. Я и не знала, что он ее вычислил.

— Ты серьезно считаешь, что он будет отыгрываться? Поверь, он единственный человек, который поможет не только выследить преследователя, но и избавит от его настойчивого внимания. Бриар хороший, отзывчивый. И затравленную девушку в беде не оставит.

— За что же ты его, такого хорошего-то, бросила? — огрызнулась она.

— Знаешь, сколько на свете хороших, добрых и отзывчивых людей? Что мне теперь, за всех замуж выходить? — съязвила я в ответ. — Серьезно Флора, он твой лучший, если не единственный вариант решения проблемы. Потому что одно дело, если бы тебе присылали цветы и конфеты, причем к двери с курьером. А вот такие вот записки — уже запрещенный прием. Знаешь, что он делает? Он деморализует тебя. Проникая в твою комнату, дает тебе понять, что ты нигде не в безопасности. Ты начнешь нервничать, уставать и совершать ошибки, именно этого он и добивается. А зная тебя, можно гарантировать: ты слишком гордая, чтобы попросить помощи. Так что выбор прост — либо твоя гордость, либо твое спокойствие.

Вегеросс, кажется, уже начала сомневаться в столь категорическом отказе от помощи.

— А если он попросит ответную услугу? — пытливо взглянула она на меня.

— Вполне может, — пожала я плечами. — Но вряд ли это будет что-то сильно сложное или незаконное.

— Нет, я не об этом, — покачала она головой. — Вдруг в ответ он попросит следить за тобой, например?

— Вряд ли, — поморщилась я. — Но ты тогда соглашайся.

— В смысле? — удивленно глянула она на меня. — Ты что, не поняла…

— Я все прекрасно поняла, — оборвала я ее. — Но задумайся, вот что такого важного ты сможешь про меня рассказать?

Флора раскрыла рот, собираясь что-то выдать, но через секунду захлопнула обратно.

— Наши тренировки с ножами? — неуверенно протянула она.

— А что, желание целителя овладеть хотя бы минимумом навыков самозащиты так уж подозрительно и необычно? — скептически глянула я на нее. — В общем, не переживай. Лучше поскорее разберись со своим маньяком-женихом, пока не стала ходячим неврозом. А то, боюсь, с нашими тренировками придется повременить. Да и твоя кислая рожица, как оказалось, меня не особо радует.

— Эй, я про твое трагичное лицо молчу, вот и ты про мое не вякай, — с облегчением вернулась девушка к привычной манере поведения, видимо, приняв решение. Надеюсь, правильное. Мне уже надоело решать ее проблемы.

— А оно у меня действительно трагичное? — уточнила я.

— Раньше было, — замялась она. — А сейчас выражает эдакое безразличие: «Ах, почему все так непроходимо тупы, и жизнь в том числе. Пойду-ка поразмышляю о вечном и прекрасном». Примерно так, — с презрительной миной скучающей аристократки прощебетала она, подражая моему голосу.

— Правда? — удивилась я. — Это не так уж плохо.

— Ага, как же, — скривилась она. — Когда ты больше двух минут сидишь с такой физиономией, будто разрабатываешь план всемирного спасения от тупости, так и хочется подойти да и треснуть, чтобы полюбоваться на удивление в твоих глазах. И не дать разочароваться в окружающем мире.

— Странно, что ты этого не сделала, — хмыкнула я. — Ты не из тех, кто привык сдерживать свои порывы.