горняков — серого, приземистого барака с телеантенной на крыше. Умывшись и опустив в стакан с водой электрокипятильник, составляли план на день. Дождя, о котором вот уже третий раз предупреждала всех по районному радио метеослужба, боялись оба. Митя — из-за того, что испортятся грунтовые дороги и он не сможет вовремя доставить в комбинат отобранные для спектрального анализа образцы горных пород. Ну а Владимир — потому как в кармане лежал авиабилет до Киева. Вдруг самолет не полетит? А ведь у Владимира через неделю день рождения. Надо быть дома!

К счастью, дождя пока не было. Небо по-прежнему отливало голубизной, и лишь на западе было залатано редким каракулем туч.

Сегодня Владимиру и Мите предстояло замерить уровни воды в наблюдательных гидрогеологических пьезометрах[3] Северного участка. Свернув от разреза вправо, они вышли по распадку к подножью продолговатой, похожей на огромный серый утюг сопки. Владимир опустил свинцовый наконечник электроуровнемера в вороненый ствол пьезометра и, не снимая левой руки с тормоза, нажал на кнопку «Спуск». Кабель неудержимо стал убегать вниз.

— До воды тут шестьдесят восемь метров. Впрочем, не все ли равно... — усмехнулся Митя и, помолчав, добавил: — А тебе передавали привет...

— Кто?

— Аня Виноградова. Ты знаешь ее?

Владимир недоуменно пожал плечами.

— Впервые слышу. А кто такая?

— Геофизик из Красноярска... Ведет на Кедровском разрезе тему по охране подземных вод от загрязнения. Молодая, симпатичная. Слышал я, правда, от одного геолога по секрету, что у нее что-то со здоровьем. А в остальном — девушка что надо...

— Не понимаю, к чему ты мне все это говоришь.

— На недавнем совещании молодых ученых Сибири — в Иркутске — Виноградова поддержала составленное тобой заключение о возможной нехватке — в недалеком будущем — питьевой воды в Кедровске, — невозмутимо продолжал Петрунин. — Одним словом, она тебе очень и очень симпатизирует...

Владимир нахмурился:

— Вздор... Мы с Виноградовой совершенно не знакомы!

— Разве для того, чтобы ощущать симпатию к человеку, надо обязательно его знать лично? Как говорят, надо смотреть не друг на друга, а в одну сторону.

— Ты, как я погляжу, сводник, — съязвил Владимир, но Петрунин и на этот раз не отреагировал. Ровным голосом заметил:

— Ты, Володя, можешь исправить положение.

— То есть?

— Познакомься с Виноградовой. Она сейчас в Кедровске, в командировке.

Кравчук поморщился и передвинул электроуровнемер. Раздался громкий хлопок, на барабане электроуровнемера вспыхнула сигнальная лампочка.

— Мда-а... — грустно-разочарованно протянул Владимир, бросив взгляд на счетчик глубины. — Плохо работает ваша дренажная шахта... Скважины бы сюда, а?

Митя молча повел плечами. То, что сказал Владимир, уже давно не было для него новостью.

— Почему молчишь? — буркнул Кравчук.

— Если ты так активно защищаешь скважины, то бишь поверхностный способ осушения, то почему твоя диссертация посвящена дренажным шахтам?

— А потому, что наша лаборатория вот уже пятый год ведет тему по разработке подземных систем осушения. И мы должны выдать в срок отчет.

— Отстала от жизни ваша лаборатория, — сказал с укором Митя, напирая на слово «ваша».

В другой бы раз Владимир, пожалуй, и принялся бы яростно защищать «марку своей фирмы», но сейчас этого не сделал. Петрунин задел за живое. Правда, были тут и контраргументы.

— Тебе же известно, что поверхностный способ осушения применим лишь в определенных гидрогеологических условиях, а подземный — всегда.

— Значит, решил действовать наверняка? Я имею в виду твою кандидатскую. Все — без сучка и задоринки, не так ли?! — продолжал наседать Митя.

Владимир вспыхнул, резко дернул за кабель электроуровнемера. Желание сказать напарнику что-нибудь колкое было настолько сильным, что он с трудом удержал себя. Ему не хотелось портить отношения с Петруниным. И видя, что Владимир не кричит, не возмущается, Митя как-то сразу остыл.

— Извини, я погорячился... Но если тема кандидатской у тебя связана с подземным осушением, то почему ты интересуешься вертикальными водопонижающими скважинами?

— Просто так, старик.

— Просто так не бывает. Во всем есть свой смысл.

— Ну... если хочешь... у меня появились кое-какие сомнения по поводу применения на Кедровском месторождении подземного осушения. Давно появились.

Ужинали в горняцкой столовой. В синем от табачного дыма помещении — шум, толкотня. Духотища, как в бане. Сегодня — день получки, многие горняки пришли в столовую выпить пива. Водки и вина не было (сухой закон), а вот пива — хоть отбавляй... Митя и Владимир медленно продвигались меж столиками к окошку буфета. Петрунин здоровался с горняками, его то и дело приглашали за стол, но он вежливо отказывался... В окошке буфета висело, как видно, меню. На первое — суп с лапшой, на второе — лапша с консервированной говядиной, на третье — чай.

— Однообразно готовите, Марь Санна. Аж зуб разболелся, — укоризненно сказал Митя буфетчице — полной, розовощекой женщине.

Та недоуменно дернула плечом:

— Не по адресу обращаетесь. Дайте свежее мясо и овощи — будет и ассортимент. Сидорову вон говорите! Пусть выделяет машину, поедем в город за продуктами. Знает, поди, что ОРСовский газик больше на ремонте стоит, чем ездит. А делать — ничего не делает! Один план по углю в голове!

— Это тоже верно, — вздохнув, согласился Митя. — Между прочим, Марь Санна, из макарон при желании можно приготовить шесть блюд. Так, по крайней мере, написано в книге «О вкусной и здоровой пище».

За день Владимир прошел километров двадцать, но аппетита почему-то не было. Он вяло ковырял вилкой говядину, смотрел в одну точку.

— Почему ты такой мрачный, а? — прищурился Митя.

— Ты читал статью академика Дружинина в майском номере журнала «Разведка и охрана недр»?

— He-а... Не дошла до нас еще почта.

Владимир вытащил записную книжку.

— Слушай... Ага, вот отсюда... «Мы должны смелее, оперативнее использовать для целей осушения карьеров вертикальные водопонижающие скважины. В этом вопросе мы сейчас отстаем от ряда стран, в частности — от ГДР, ФРГ... Вертикальные скважины позволяют успешно решать главную задачу современной гидрогеологии — не допускать загрязнения подземных вод вредными примесями, они экономят наше бесценное национальное богатство — воду горных пород...» Вот так-то!

— Молодец старик! Никого не боится. Рубит, как забойщик.

— Еще бы!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Дружинину терять нечего. Он достиг вершины. — Владимир невесело усмехнулся. — А вот я... я, Митенька, ничего еще не достиг. Я — пешка.

Петрунин с иронией