лопатку и быстро стал расширять площадку... Сундук! Большой — метра полтора в длину и сантиметров шестьдесят-семьдесят в ширину. Обитый ржавыми, местами лопнувшими темно-бурыми обручами...

— Веревки, живо!

— Есть, шеф! Держи, родимый!

Просунули под днище сундука веревки и впятером насилу подняли его наверх. Взломали ломом изъеденный ржавчиной, покрытый ноздреватыми коричневыми наростами большой, как воловье сердце, замок, распахнули крышку.

Тусклый, с красноватым оттенком желтый металл. Застоявшийся, пахнущий плесенью воздух...

— Червонное золото! Высшей пробы!!

— Вот это да-а!

— Жар-птица хоть куда...

— Ниппон! Чистая победа!!

Сундук был набит старинными золотыми монетами, перстнями, кольцами, медальонами...

— Это не все, чижики! Есть еще три места на топоплане... Там тоже кое-что будет!

— Да и этого с лихвой хватит на всех! Тут килограммов тридцать!

— Барон, ты голова!

— Тише, чижики! Петь дифирамбы будете потом... А сейчас — надо переложить золотишко в наши торбы... В темпе, братцы-кролики, в темпе!

Шоколад и Тур быстро развязали тесьму на рюкзаках, расширили горловины.

— Давай, кореша!

Гулко звякая, посыпались в рюкзаки тяжелые чеканные золотые монеты с гербами императоров Византии, эмиров древней Бухары, султанов Турции, князей Киевской Руси... Восточные диргемы, солиды... Аурум!.. Массивные перстни с огненно-красными рубинами, украшенные искусной резьбой и бриллиантами медальоны, широкие старинные кольца... Золото! Деньги!!

Барон трудно сглотнул набежавшую в рот слюну, провел незаметно потной, дрожащей ладонью по засунутым за кожаный ремень джинсов пистолетам с глушителем-насадкой. Медленно, с мрачной, злой решительностью огляделся. Клоп и Валет — слева. Тур и Шоколад — справа. Четыре выстрела. По два из каждого ствола. Момент наступил!.. Ну, чижики, гуд бай. Встретимся на небесах. Все там будем. Только я — позднее!

Барон отступил от сундука на три шага в сторону, чтобы стрелять в спину, и хотел было уже выдернуть из-за пояса сразу два пистолета, но в тот же миг вспыхнул свет. Котлован, устья шурфов, расчистки — все оказалось залитым кинжально-ярким, как электросварка, электрическим светом. Десять прожекторов, скрытно установленных Савченко и его людьми ночью третьего мая, ослепили преступников.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Барон в первую секунду оцепенел. Взрыв бомбы или мощный раскат грома произвел бы, пожалуй, на него сейчас гораздо меньшее впечатление, чем этот резкий электрический свет. Совсем ничего не видно...

— Барон, слушай меня внимательно... — раздался над котлованом зычный, усиленный мегафоном голос полковника Семенова. — Зеленая гора и прилегающие к ней улицы оцеплены милицией. Вы окружены! Предлагаю вам сложить возле шурфа оружие в кучку, руки за голову — и подниматься по одному наверх. При несоблюдении хотя бы одного из вышеназванных мною требований или малейшей попытке к бегству — открываем огонь на уничтожение... Все. На размышление даю тридцать секунд.

Барон резко крутнул головой, словно сорочка давила ему шею, и поморщился от бьющего в глаза света. Влип! Выследили-таки фараоны! Неужели нет выхода?! Влип, влип... Надо что-то придумать! Выиграть время...

— Повтори условия, начальник! Плохо слышно...

— Я все сказал, Барон. И два раза не повторяю. У тебя и твоих сообщников осталось... пятнадцать секунд.

Шоколад кусал от отчаяния губы, Тур тяжело дышал, Валет постанывал, безумный взгляд Клопа затравленно метался по сторонам...

— Ч-что... ч-что б-будем д-делать, Б-барон?!

Неужто... конец?! Но как, почему это произошло? Где допущен просчет?! Выследили, легавые...

— Барон, надо подчиниться... Иначе — четыре сбоку и наших нет! Перестреляют, как куропаток! Слышишь, Барон, мать твою?!

— Накаркал все-таки, бегемот вонючий!

Главарь метнул на Тура злобный взгляд, выругался — и первым бросил наземь квелой, враз потяжелевшей рукой два пистолета; Шоколад, Тур, Валет и Клоп сделали то же самое.

— Все, начальник. Мы пустые...

— Нет, не все! Дубинки-нунчаку тоже в кучу! — властно произнес в мегафон Семенов. — Вот так... Теперь по одному наверх. Дистанция — два шага... Пошли!

Под дощатым навесом — на краю котлована — бандитов построили. Сухо щелкали наручники. Валет, Клоп, Тур...

Барон лихорадочно обдумывал, что делать дальше. Он все еще не смирился с поражением, надеялся... В пяти метрах от навеса начинался густой кустарник. Конечно, фараоны и там поставили своих людей. Но что же тогда делать? Где выход?! Западня! Ловушка! Сейчас наденут наручники — и все. Крышка! Руки будут связаны.

Барон резко оттолкнул приблизившегося к нему лейтенанта Капицу с наручниками — и бросился к кустарнику.

— Назад, Барон!.. Стой! Стой, я говорю!!

«Шиш вам с перцем!»

Сухо хлопнули два выстрела, потом — длинная очередь из автомата... Мимо!.. Он несся по склону, падал, тут же вскакивал... Кусты, камни... Здесь уже темно — фонарей нет... Только не в рощу! Там — засада, это теперь ясно... Направо — в парк! Быстрее, быстрее!..

— Стой! Стрелять буду!!

Метнулась навстречу плечистая фигура. Барон ударил головой с разгону в милиционера и, с трудом устояв на ногах, помчался дальше. Он летел, не разбирая куда. Бежал гигантскими шажищами, яростно работая руками. Он спасал свою шкуру... Кустов и деревьев делалось все больше, темнота сгущалась. Где-то позади осталась Зеленая гора, котлован. Бешено частило в груди сердце. Сипел ветер в ушах, отскакивали обочь и прыгали деревья. Перед глазами плыли красные круги... Ушел, ушел! Он родился под счастливой звездой... Ушел...

...Андрей Платов стоял под густым раскидистым каштаном в парке «Южный», нервно тер подбородок. Он слышал выстрелы и теперь с тревогой, до рези в глазах вглядывался в темноту. Неужели кто-то из бандитов сбежал?

В парке было тихо и пустынно, людей не видно. Тускло светились одинокие фонари...

Платов с трудом уговорил вчера старшего лейтенанта Лиходеда (пришлось даже обратиться за поддержкой к полковнику Семенову) взять его, Андрея, на операцию — у него свои счеты с Бароном: бандиты хотят завладеть уникальными археологическими ценностями! Разве может настоящий археолог допустить это?! Дружинники должны помогать милиции делом...

Затрещали кусты, на дорожку парка выбежал человек.

— Стой! — крикнул Платов. — Ни с места!

— A-а, это ты... — хрипло протянул человек и пошел на Андрея.

«Неужели это... Да, это он... Федор Милованов! Барон! Савченко вчера предупреждал... Ах ты ж, гад, ах ты ж, сволочь... Уйти захотел! Не получится...»

Милованов свирепо выдохнул: «Кья-а!» и, переплетая пальцы обеих рук в один здоровенный кулак, ударом «тсуки» — в прыжке — хотел повалить Платова наземь, но не тут-то было. Андрей отскочил в сторону, принял стойку... Барон зарычал — и снова кинулся на дружинника. Молниеносный разворот. Резкий выброс вперед правой ноги. Андрей поднял руку и, отразив удар контрвыпадом «никатсуки-гери-уке», кошкой