— Это неправда, Джек-Джек, — говорил Артур, паря в дымных облаках, — все было иначе.

— Откуда ты знаешь?

— Я был там… точнее… я видел все… точнее… я не знаю… все произошло слишком быстро, когда они начали убивать друг друга. Столько криков о помощи, столько проклятий, столько смертей. Я слышал все это. Слушал и молчал, как трус. Надеялся, что обо мне не вспомнят во всем этом хаосе… Он ведь хотел убить всех, всех, кто хоть чуточку отошел от изначальной задумки. Мужчин, женщин, детей. Просто обрушить их на землю…

— Значит, ты все-таки древний.

— Я не… — Артур закашлялся, и это на какие-то мгновения рассеяло дым вокруг и внутри его.

Он сел.

— Что со мной? — произнес Артур, пытаясь сфокусировать взгляд на Джек-Джеке, но все, что он видел — это неясный силуэт в обрамлении желтых искр и сизого дыма.

— Ты надышался дымом бес-травы, — честно ответил Джек-Джек. — В пустоши больше нечего жечь, а без огня мы оба замерзли бы.

— Тогда… — говорить Артуру было сложно, — зачем ты еще и курил?

— Я курил побеги. У них другой эффект. Они помогают сосредоточиться. Не дают дурману завладеть рассудком. Я тебе предлагал.

Артур сделал глубокий вдох, попытался вернуть ясность сознания. Он слишком поздно понял, что загоняет в легкие еще больше дыма. Краски начали смешиваться и тускнеть. Искры меняли цвет, кружились и исчезали перед его глазами. Когда они исчезли окончательно, Артур потерял сознание.

…Оно было распято. Его искаженное тело было подвешено на проводах и трубках метрах в семи над полом, не меньше. По трубкам текли жидкости разных цветов — серая, желтая, оранжевая и темно-красная, которая, вполне возможно, когда-то была кровью. Некоторые трубки светились изнутри. По проводам время от времени проходил ток, заставляя сокращаться изуродованные мышцы. Кое-где обмотка на них была повреждена, и в этих местах по воздуху пробегали электрические разряды. Но воздух пах не озоном, он был наполнен таким ужасным смрадом, что Гермгольцу пришлось включить фильтры в своем скафандре. Из-под ужасающих, разбухших наростов местами проступали куски красного скафандра — скафандра старшего инженера.

Гермгольц медленно шел вперед, стараясь не зацепиться за сломанное оборудование, разбросанное по полу лаборатории, и бесконечные провода, тянущиеся к этому чудовищу.

— Альфред… — произнес он и запнулся. Существо, висевшее перед ним, уже не было Альфредом, оно даже не было человеком.

— Герми! — Голос звучал у него в голове, у существа не было рта, чтобы говорить. — Мы так рады тебя видеть! Ты пришел, чтобы присоединиться к нам? Стать единым?

— Единым в чем? В безумии? В этом Monstrosität?

— Единым в эволюции.

Гермгольц промолчал. После того как этот глупец сделал с собой такое, вряд ли он сумеет услышать голос разума. Вместо того чтобы что-то говорить, инженер решил действовать. Включив ближайшую голографическую панель, он быстро пробежался глазами по инфоблокам. Судя по ним, эта дикая система жизнеобеспечения работала около семи сотен лет.

— Краткий миг. Лишь первый шаг на пути к вечности, — произнес голос у него в голове, будто бы прочитав его мысли.

— Что ты натворил?

— Я пожертвовал собой, чтобы сделать нас лучше. Чтобы наделить наших детей даром.

— Даром? Ты искалечил свое тело! Да что тело, ты повредился рассудком!

— Я должен был найти правильный путь. Мне нужно было сначала найти дар в себе, чтобы поделиться им с детьми.

— Хватит, — сказал Гермгольц, вытаскивая из кобуры фазер, — я покончу с этим безумием здесь и сейчас!

Яркая вспышка озарила лабораторию, воздух наполнился треском, и в следующую секунду останки того, что когда-то было другом и коллегой Гермгольца, пеплом осели на пол.

Гермгольц вернулся к голографической панели. Судя по тому, что он увидел, Альфред был напрямую подключен лишь к источнику энергии — реактору «Гелиоса». Стоило только ему подключить себя к этой машине, система перестала распознавать его биосигнал как сигнал члена экипажа и перекрыла доступ к системам управления флота. Когда Гермгольц нашел это проклятое место, двери были наглухо заварены изнутри. Чтобы Альфред ни сотворил, это началось и закончилось здесь. Нервная деградация и безумие — удел тех, кто продлевает свой жизненный срок таким образом. Никто не должен узнать, как закончил свою жизнь Альфред Розенберг.

Гермгольц начал один за одним стирать результаты исследований старшего инженера первого эшелона. Он даже не смотрел на выкладки, не читал заметки. Все это безумие, всему этому нет места в будущем, которое они когда-то строили вместе. Закончив, быстро пролистал еще несколько инфоблоков, чтобы убедиться, что вычистил все. И тогда он увидел отчеты.

— Безумцы…

Сам Альфред не имел прямого доступа к системам флота. Но его подопечные имели. За время полета по их инициативе генетическим изменениям подверглось больше половины живого груза. Они меняли людей, меняли программу, перестраивали станции. Оставшись без надзора, эти чудовища изуродовали половину населения Земли.

— Ты ничего не изменишь, — рассмеялся голос у него в голове, — слишком поздно.

Сильная боль пронзила голову Джек-Джека, но он не мог кричать. Его легкие уже были пусты, в них кончился воздух. Страх проник во все его естество, сковал тело.

Но все, чего он хотел, проснувшись от чудовищного кошмара, так это кричать.

Первые секунды после того, как он очнулся, видение распятого на проводах демона, пришедшее будто из чужой головы, все так же четко стояло перед глазами. Жуткий кошмар, насланный духами Долины Теней. Постепенно образы начали растворяться, превращаясь из невыносимой реальности в невыносимые воспоминания. Мало-помалу боль рассеялась, воздух вернулся в легкие, а страх осел на коже холодным потом, и Джек-Джек окончательно проснулся.

Он медленно сел.

Первое, что он увидел перед собой — это мертвую Бэтси. Лошадь валялась на земле в неестественной позе. Ее глаза были широко открыты. Она не дышала.

Джек-Джек встал, все его тело дрожало — его бил озноб, мышцы сводило судорогами.

— Бэтси, дорогуша?

Неожиданно лошадь встрепенулась и резко вскочила на ноги. Помотав головой из стороны в сторону, она обратила взгляд на Джек-Джека.

— Ты как? — спросил он зачем-то.

Бэтси подошла к нему и уткнулась головой в плечо.

— Уже выдвигаемся? — послышался от костра заспанный голос Артура.

— Еще нет. Спи, — быстро ответил Джек-Джек и провел рукой по морде Бэтси.

На ладони осталась запекшаяся кровь. Джек-Джек внимательней осмотрел лошадь и обнаружил свежий, но уже успевший зажить шрам недалеко от уха. Странно, что рана зажила так быстро, несмотря на то, что кровь только-только успела запечься. Во всем остальном Бэтси выглядела как обычно. В ней, похоже, ничего не изменилось.