В понедельник утром все, казалось, вошло в привычную колею. В 6:15 Дипак отворил служебную дверь дома № 12 по Пятой авеню. Переодевшись в униформу, он пригладил волосы, надел фуражку и напоследок оглядел себя в зеркале на дверце шкафчика. Потом поднялся в холл и принялся драить кабину лифта. Сначала тряпочкой с воском — лакированное дерево, потом другой тряпочкой — медную рукоятку.

Час пик прошел в молчании — впервые за 39 лет. В лифте слышалось только гудение мотора, шуршание противовеса и негромкий лязг решетки (сколько ни смазывай, все равно скрежещет!).

Понедельник начался под знаком решимости: первым ее продемонстрировал Дипак.

Без чего-то десять он позвонил в дверь конторы Грумлата и подал заявление об уходе.

— Я буду работать до тех пор, пока не привезут и не установят новый комплект оборудования, — произнес он без малейшего волнения.

Бухгалтер пробежал глазами бумагу, которую ему вручил Дипак.

— Как же ваш рекорд? — спросил Грумлат.

— Вы о нем знали?

— Как и все остальные.

— Смысл моей жизни — жена, все остальное всего лишь гордыня, — ответил Дипак, уходя. — Об одном прошу: если у них возникнет желание устроить мне торжественные проводы, отговорите их, я не хочу.

При виде Хлои, появившейся в здании в десять с небольшим в красивом платье, в котором он ее еще не видел, Дипак сказал ей комплимент и предупредил, что максимум через полтора месяца покинет свой пост. На этот раз он взял ее за руку.

— Мы сохраним о вас самые прекрасные воспоминания, мисс, вы много для меня значили. Никогда не забуду то, что вы для меня сделали.

Увидев, что у нее на глаза наворачиваются слезы, Дипак не стал продолжать.

Санджай поведал о своем решении Сэму, который выслушал его не перебивая.

— Ты закончил? — спросил он наконец.

— По-моему, я тебе все объяснил.

— С тех пор как ты скормил мне несъедобный гамбургер, меня мучает один вопрос. Ты употребляешь наркотики?

— Не смешно.

— Еще уморительнее то, что ты вознамерился отправить меня в Индию управлять твоей компанией, а сам — возглавить американский филиал.

— Очень разумная идея. Здесь придется все развивать, тогда как там…

— Иными словами, я заделаюсь твоим боссом?

— Иными словами, да!

— Заманчиво. Я же бегло говорю на хинди, поэтому мне не составит ни малейшего труда управлять сотней с лишним сотрудников. Так и вижу себя на производственном совещании!

— В Мумбаи все двуязычные.

— Надо еще понимать ваш английский! А девушка, которую ты встретил, конечно же не имеет ни малейшего отношения к твоему решению, да?

— Как раз имеет, и немалое. А еще Лали.

— Твоя тетка-то здесь при чем?

— Это долгая история. Ну как, ты согласен?

— Мое первое указание в качестве начальника: отвяжись от меня и катись!.. Хотя нет. — Он что-то нацарапал на клочке бумаги. — Поезжай-ка в этот офис, он сдается, и стоимость аренды вполне разумная. А мне надо подумать. Прежде чем уехать, подпиши контракты с Мокимото. Получишь их у Джеральда.

— Джеральд?

— Мой будущий помощник, его кабинет в конце коридора, ты не заблудишься.

Стоя у окна, Сэм наблюдал, как Санджай садится в такси. Он отправил его в ИКЕА в Парамусе, дальнем пригороде Нью-Йорка, чтобы успеть кое-что предпринять, пока друг не сообразит, что с ним сыграли шутку.

В одиннадцать часов Сэм вошел в холл дома № 12 по Пятой авеню и попросил отвезти его на девятый этаж.

— Вас ждут? — насторожился Дипак.

— Я друг Санджая, — признался Сэм.

Возвращаясь из Парамуса, Санджай отправил Сэму полное гнева сообщение. Если Сэм не в состоянии сообщить ему правильный адрес в пригороде Нью-Йорка, в Мумбаи его ждут серьезные проблемы! Несмотря на напряженное движение, он умудрился не опоздать на встречу с Вулвордом, своим адвокатом.

В семь вечера Санджай приехал сменить дядю. Тот сообщил ему о своем решении.

— Ты больше не обязан здесь работать и сможешь сам определить дату увольнения. Я, правда, предпочел бы, чтобы жильцы были предупреждены заблаговременно, хотя бы за двое суток. Я всегда буду благодарен тебе за то, что ты для нас сделал. Вернее, в первую очередь для меня. Не знаю, смогу ли когда-нибудь сполна с тобой за это расплатиться.

— Я знаю, как вы можете это сделать. Я знаком с человеком, который мог бы научить меня неподражаемому крикетному броску.

Во взгляде Дипака появилась нескрываемая гордость.

— Ты серьезно?

— Знаю, это непростая задача, но тот, кто не пытается, остается с пустыми руками.

— Приходи в воскресенье в полтретьего на лужайку, только захвати нормальную форму, иначе урока не будет. Понятно?

— Лали знает, что вы увольняетесь?

— Она раньше меня знала, что я приму такое решение.

— Как же тогда покорение вершины Нандадеви?