не можем. Мы испортим праздник. К тому же он портальщик, значит может сбежать».

Тут мне возразили:

«Не может. Здесь блокировки».

«Да, но у него особенная специализация. Боксби умеет перемещаться не только внутри вашего мира, но и между мирами. А ты уверен, что блокировки сработают, если Боксби прыгнет, например, на Землю?»

Я сказала это чисто из вредности. Чтобы хоть как-то обосновать своё желание. И, как ни странно, попала в цель.

Внезапно, но Георг не знал! Портальщиков «узкой специализации» было слишком мало, на них все эти защиты даже не тестировали.

На ментальном плане раздался отчётливый скрежет зубов и уже знакомое:

«Всё равно нет. Я запрещаю, Марго».

Но я уже двигалась в сторону узкого балкона, одновременно объясняя:

«У меня с собой семена дара, немного артефактов и твой рубин – я способна справиться с небольшой армией. К тому же Боксби незачем причинять мне вред. Он хочет извлечь выгоду из своей осведомлённости, а я хочу знать подробности его плана и шантажа».

«Маргар-р-рита»!

Я всё-таки обернулась и отыскала взглядом Георга. При этом обнаружила чудное – король по-прежнему находился далеко и стоял спиной.

То есть план не одобрял, но и рушить его на корню по-прежнему не спешил. Значит сомневался в своей категоричности.

При этом, глядя на разделявшее нас расстояние, вспомнилось то самое Нагорье. С какой скоростью Георг домчался до Клёкота-Гриши, когда я пыталась улететь. Следовательно, успеет в случае чего.

«Если что-то пойдёт не так, я дам тебе знать».

«Р-р-р…»

«Клянусь, я дам знать сразу. При малейших подозрениях! Геройствовать точно не буду».

С этими словами я шагнула в приоткрытую дверь и очутилась на балконе, который был под стать всему замку.

То есть, с одной стороны, выполнял увеселительную функцию, позволяя подышать воздухом и полюбоваться видами, а с другой, явно являлся защитным элементом. Узким, фундаментальным и очень подходящим для того, чтобы лить на головы нападающих раскалённую смолу.

Лето давно миновало, снаружи было не прохладно, а холодно. Но прежде, чем зябко обнять себя за плечи, я ослабила шнуровку атласного мешочка, который лежал в кармане, и мысленно обратилась к спавшим в мешочке семенам:

«Внимание! Будьте готовы! Риск нападения!»

Мешочек сразу дёрнулся, ожил, но покидать убежище семена не спешили. Затаились! Чем навели на подозрение, что они гораздо умнее, чем можно предположить.

Я поёжилась от холодящего воздуха, по коже побежали мурашки. А в следующую секунду в полумраке прозвучало:

– Доброго вечера, леди Маргарита… Максимова.

Невзирая на всю внутреннюю готовность, я дрогнула. Потом повернулась к Боксби и с большим удивлением оценила его внешний вид.

Передо мной стоял не аристократ, явившийся на приём по приглашению, а слуга в неприметном камзоле. Форма была не такой, как на слугах-биормцах. И это, безусловно, был маскарад!

– Вы получили моё послание, верно? – начал портальщик, даря улыбку, которая в полумраке балкона выглядела смазанной и зловещей.

Но вместо ответа я задала собственный вопрос:

– Как вы здесь оказались? – просто дворец Крэйва – это точно не проходной двор.

Новая неприятная улыбка, и мне объяснили:

– Связи, леди Маргарита.

Я снова уставилась на его одежду, пытаясь отыскать элементы моды, характерные для Эстраола. Но нет, наряд явно был «не нашим». Портальщик прикидывался слугой представителя какой-то другой страны?

– Вы сильно рискуете, находясь здесь, – продолжила я. Перехватывала инициативу. И прямо сейчас намеревалась напомнить о кровожадности Крэйва, который не простит проникновения на собственную территорию шпиона.

Угроз в адрес падчерицы он тоже не спустит. Поступок Боксби – это вообще самоубийство!

Но сказать не успела, Боксби оказался быстрей:

– Не меньше, чем вы, Марго.

Хм.

Я уставилась недоумённо, а портальщик пояснил:

– Фо-то-графии, леди. Вы же понимаете, что карточки, переданные вам, далеко не единственные?

Я понимала. Помнила слова дяди о том, что фоток напечатали очень много.

Только вот загвоздка – в этом мире земные фото быстро превращаются в пыль, как и любые образцы чужих технологий.

– Фотографии, которые вы прислали, уже испортились. На них невозможно что-либо рассмотреть.

Шах, и…

А нет, не шах.

– С чего вы взяли, что я храню карточки здесь?

– А где тогда? – удивилась я.

– В вашем мире, разумеется. Там достаточно укромных мест. Сделать небольшой временный тайник – не проблема.

Та-ак… Значит фото есть, и они в доступе у Боксби. Хорошо! Но тогда другой вопрос с подвохом:

– Вы собираетесь показать их Георгу?

– Зачем? – искренне удивился портальщик.

Я не поняла. Уставилась на шантажиста изумлённо, потому что в моих представлениях именно Георг был главной «жертвой». Ведь у нас любовь, свадьба, и даже последнему дураку ясно, что это идеальный повод для давления.

– Его величество слишком любит вас, – заявил вдруг Боксби. – Боюсь, он простит вам и фотографии, и что угодно.

Гад неожиданно польстил.

Я даже зарделась от таких слов, но не сдалась. Мой голос прозвучал хрипло, настороженно:

– Тогда кому? Кому ещё может быть интересна такая… ерунда? Это же глупость. Обычное земное развлечение, вы разве не понимаете?

Очередная улыбка и новое, опять-таки неожиданное, объяснение:

– Это для вас ерунда, леди Маргарита… Максимова. А для аристократии нашего мира – это катастрофа. Поверьте, стоит им увидеть ваш вопиющий разврат, и вы станете изгоем в высшем обществе. Навсегда! И Георг не спасёт. Более того, ваша уничтоженная репутация бросит тень и на него. Очень сильную тень. Если правда вскроется.

– В этой правде нет ничего особенного, – дрогнув повторила я.

– Для вас, – подчеркнул Боксби. – В нашем мире подобное поведение не позволяют себе даже куртизанки.

Хорошо. Отлично. Вот только…

– Я вам, вообще-то, магию спасла. В смысле, миру вашему. Неужели аристократия такое забудет?

Худосочный длинноволосый брюнет отреагировал уже знакомым образом – гаденькой ухмылкой.

– Знаю, леди. Но уж поверьте, подвиги и герои быстро забываются. Глупо рассчитывать на славу и почёт до конца дней. А уж если герой совершает какой-то мерзкий поступок… Увы, через год-два никто и не вспомнит о ваших заслугах. Свергнуть с пьедестала очень легко.

Соглашаться не