Я упорно пытался сосредоточиться. Напрасно. Через десять минут Арвид объявил, что репетиция заканчивается. Он ничего не спрашивал по пути ко мне домой, молча вел машину, давая мне спокойно подумать. Все адекватные мысли сводились к одному: я не должен за бесовкой гоняться, или ее игнорировать. Я должен сделать то, что планировал с самого начала.

Сдать ее полиции. И ее программиста тоже. Да, дух будет не в восторге. Но если ее не посадить за решетку сейчас, будет только хуже. Я из-за нее свою жизнь сломаю.

— Девушка? — подал голос Арвид. Я очнулся от размышлений, перевел на него взгляд. Он напряженно смотрел вперед, сжимал руль, будто мы до сих пор ехали.

— Девушка… Не моя.

— Чужая?

— Ничья.

Кучерявый несколько раз кивнул, отлип от руля и откинулся на спинку кресла.

— Напиши про нее песню. Полегчает.

— Я уже. Эту песню я и собирался дать тебе послушать.

— Так почему мы сидим? Пошли.

Поклонники старой группы сказали бы, что писал не я. Ирий Нордли всегда сочинял что-то заводное, горячее, веселое, хотя кошки часто скребли на душе. Но ни разу печальное.

Теперь я, когда мы завалились домой, сел за синтезатор и заиграл в минорной гамме. Музыка полилась мелодичным градом — про Беатрису не может быть спокойно, плавно. Про нее только бурно, на пределе, отрывисто, высоко плача и низко рыча, быстро и в коротком тягучем ожидании перед новым взрывом.

Черные кляксы на страницах сказки.

Ты ненавидишь себя за мечты.

Дай мне, девчонка, капельку ласки,

Я волшебством разрисую твой мир.

Шипами по венам, по сердцу ножом —

Лишь так больно ты меня любишь.

Цепями запястья, и ночь под замком —

Вот так дико страсть меня губит…

Пальцы отпустили последние ноты в воздух и соскользнули с клавиш. Я повернулся к Арвиду — он сидел на темно-зеленом диване, подпирая голову рукой. Мрачный. Музыкой проникся?

— Ты говорил ей, что написал песню про нее? — спросил он севшим голосом и прочистил горло.

— Нет.

— Не говори. — Вокалист согнулся, оперся локтями о колени и с улыбкой подпер подбородок. — Потому что эту песню надо держать в секрете. Это хит, парень. Это хит. Даш ноты, я добавлю барабаны, гитару и басы?

Впервые мою песню будет петь кто-то другой? До меня только дошло. Арвид просил мои старые песни себе. Так просто отдать их? Если бы я не умел петь, то пожалуйста, но, черт, просто так их подарить не могу. Даже не за просто так. Вообще не отдам!

Собери я свою группу — подобных проблем не случилось бы.

— По-моему, мы зря это затеяли. — Я поднялся и прошел через гостиную к кухне. Рука потянулась к мини-бару. Немного выпью, в любом случае вырублюсь раньше, чем вчера, ведь почти ночь не спал.

— В чем дело? — раздалось сбоку. Я достал бутылку и замешкался над стаканами.

— Виски будешь?

Взгляд убежал к вазе с ало-оранжевыми каллами. Тиклера нет, ленты тоже. Облегчение, будто ничего не было. Правильно, что я утром перед выездом в студию позвонил в клининг и попросил убраться, выбросить вещи по списку. Также заказал в ремонтной службе заделать дырку в окне.

Арвид воспользовался моментом и выхватил из руки бутылку,

— Сегодня я наливаю, ладно?

Со стаканом, в котором постукивал лед, плавая в янтарной жидкости, я забрался на барный стул. Вот чего мне весь день не хватало — я сделал два глотка и прибалдел.

— Я понял, что не хочу, чтобы ты пел мои песни.

— Боишься, испорчу? — Арвид забрался рядом на стул.

— Скорее боюсь, что потом с моим вокалом их никто слушать не захочет после тебя.

Арвид засмеялся.

— Мы могли бы спеть их вместе. Твой голос выше, мой — ниже. Получился бы интересный контраст.

Я едва не поперхнулся следующим глотком. Алкоголь запек в горле.

— Ты серьезно? Я еле с гитарой справляюсь. Куда мне еще вокал тянуть?

— Ты справишься! — Он с силой двинул меня по плечу. Я ощерился и стукнул его — Арвид пошатнулся на стуле, я поймал его за рукав.

— Тихо, тихо.

А если бы не поймал, придержал бы магией, как сегодня бесовку? Она на волне куража, видимо, не придала значения тому, что не упала. Но больше так разбрасываться магией нельзя.

Мы допили виски и продолжили приятное дело: занялись музыкой. Я наиграл несколько своих старых песен, Арвид выбрал из них три помимо новой. Итого четыре мы споем в дуэте на концерте через две недели. Кучерявый твердил, что подготовиться успеем, если не будем тратить впустую ни минуты.

Кроме концерта, ждала примерка костюмов, фотосессии и куча интервью. Я предложил завтра впятером провести прямую трансляцию и намекнуть фанатам на новые песни.

— Не забудь подготовить благодарственную речь для финала концерта, — сказал Арвид. — Готовить надо, даже если ты считаешь, что на сцене у тебя все из головы вылетит. По крайней мере, ты скажешь, что хотел кое-что сказать, но вылетело из головы и теперь будешь нести чепуху, зато от чистого сердца.

К нам донесся мелодичный перезвон. Арвид вытянул ноги из-под себя и свесил их с дивана, оборачиваясь к двери. Я поднялся, бросил подушку и пошел к кухонной стойке, где отдыхал смартфон экраном вниз.

Уже одиннадцать вечера? Котя пришла? Я открыл входящие сообщения. От нее весточка полчаса назад: «Еду». Что, если ночью явится бесовка? Так, как я звал ее… Что лучше, если я буду сам или нет?

Разве возможно просчитать, как поступит она? Может, обидится и никогда не покажется на глаза. Может, выдерет сопернице волосы. Может, тихо уйдет, а позже отомстит.

Так или иначе, я пошел в прихожую и открыл дверь. Котя обворожительно улыбалась, в ее темных глазах искрила неподдельная радость. Волосы собраны в высокий хвост, который плавно огибал лебединую шею и спускался к пышной груди, обтянутой красным топом. Пояс коротких черных шорт начинался у пупка с пирсингом. Высокие каблуки удлиняли и без того стройные ноги.

Я долго всматривался в нее. Не могла ли под внешностью Коти спрятаться бесовка? Вдруг? Взгляд ее встревожился.

— Все нормально, Ирий?

— Да, проходи.

Утром в здании продюсерской компании я подсознательно узнал бесовку до того, как она защелкала камерой. Ведь походку, движения, манеры не перерисуешь.

В прихожей появился Арвид, заслоняя свет ламп кудрявой шевелюрой.

— Привет, — поздоровался он с Котей и перевел взгляд на меня. — В общем, мы на сегодня закончили. Завтра собираемся на девять…