– А помнишь, по вечерам мы были такие голодные, что нам было совершенно все равно, что есть.

– Есть хотелось до боли.

– Ну и давай просто их съедим. – Я ткнула вилкой в липкое содержимое миски, отчасти неохотно, отчасти с интересом.

– Не так уж и плохо!

– Вообще-то намного лучше, чем мне запомнилось. Может быть, все дело в сушеном инжире.

Преодолев таким образом главную проблему всей поездки, мы поставили воды для чая и смогли, наконец, сосредоточиться на своем окружении. Дейву, похоже, бросилось в глаза то же, что и мне.

– Тут одни дети, им всем по двадцать с небольшим, где же взрослые?

Мы внимательно оглядели палатку, но не увидели никого старше тридцати. По мере того как народу становилось все меньше, молодежь потихоньку отходила от нас подальше и наконец сосредоточилась вокруг столиков в дальнем углу.

– Как вы думаете, в чем дело? Неужели от нас уже попахивает?

– Да нет, все куда проще. – Джули всегда легко улавливала чужое настроение. – Мы напоминаем им родителей. Они все отправились путешествовать, искать приключений вдали от дома; мы для них олицетворяем угнетение, контроль и конформизм. Как учителя на школьной экскурсии.

– Ну, по тем обрывкам разговоров, что я слышал, большинство из них идут тем же маршрутом, что и мы, так что у нас еще будет время сломать их шаблоны. – Я видела по лицу Мота, что он озадачен. Меньших конформистов, чем Мот, причем любого возраста, я почти не встречала. Всю свою жизнь он сворачивал налево каждый раз, как ему говорили идти направо. – Как бы там ни было, купаться пойдем?

– Купаться?

– В реке. Там горячие источники – туда все сейчас идут.

Раздеваться в темноте субарктической ночи было довольно странно. Но скользнуть в нагретую воду после того холода, который встретил нас в Исландии, было неожиданным облегчением. В том месте, где горячий источник вливался в прохладный поток реки, температура была как в теплой ванне. Здесь-то и устроились все купальщики, как рыбки, которых невидимый барьер не пускает плыть дальше вверх по течению. Шум болтовни на неизвестных языках смешивался с журчанием и бульканьем. Дальше вода была либо слишком горячей, либо слишком холодной, но в том месте, где встречались два потока, температура была идеальной. Сначала мы чувствовали себя немножко глупо, сидя по грудь в воде, по сути, в горячей луже на дне долины, среди потоков застывшей лавы, с видом на черный силуэт гор на фоне облачного неба. Но ночь становилась все темнее, теплая вода смывала с нас усталость после долгого переезда, а когда остальные купальщики понемногу разошлись, река снова стала дикой. От темной, похожей на сироп, насыщенной серой воды валил горячий пар, пробираясь сквозь редкую колючую траву на берегу. Мы плавали в неглубоком бурлящем бассейне, бесшумно зависая на поверхности воды, как водомерки, а когда плотная завеса облаков над нами вдруг стала чуть ярче, тусклый свет откуда-то сверху только подчеркнул бурлящие тяжелые тучи над зазубренными горами.

– Ну что, завтра в путь?

– А что, если дождь не прекратится?

– Можем задержаться тут еще на день, время у нас есть.

– Можем просто остаться в реке.

///////

Нужно было мне отказаться. Нет, Мот, Исландия на стыке лета и зимы – неподходящее место для человека со смертельным нейродегенеративным заболеванием. Если мы хотели пойти в долгий пеший поход в надежде, что он так же благотворно скажется на здоровье Мота, как путешествие по юго-западной береговой тропе, мы могли бы присмотреться к треку Пеннайн в Северной Англии или к любому другому из множества пешеходных маршрутов Великобритании. Маршрутов, с которых легко можно было бы свернуть и сесть на поезд, чтобы вернуться к теплу, уютной кровати и другим привычным удобствам. Не надо было тащить его в чужую страну с непривычными пейзажами, абсолютно непредсказуемой погодой и треком, свернуть с которого можно всего в нескольких местах. Или же Мота именно это и привлекло? Что, если ему было важно как раз поставить себя в довольно небезопасную ситуацию? Я помогла ему выйти из палатки под дождь, который барабанил по пологу и отскакивал от него с силой мячиков для пинг-понга. Он неуклюже зашагал в сторону туалетов, крикнув мне на ходу:

– Встречаемся в кухонной палатке! Ставь вариться кашу.

Я слишком хорошо знала его, никакие объяснения нам были не нужны. Иногда он отвечал на вопросы, которые я не только не задавала, но и едва успевала сформулировать в голове. Он начинал петь песню, которую я напевала про себя, или передавал мне нужный предмет еще до того, как я о нем попрошу. Незаметное слияние жизней, проживаемых в унисон. «Ставь вариться кашу» было не просто указанием начинать готовить завтрак. Это означало следующее: «Я чувствую себя дерьмово, но не пытайся даже заикнуться о том, чтоб никуда не идти. Я все равно пойду. Просто поддерживай меня, когда мне это нужно. И ни при каких обстоятельствах не позволяй Дейву и Джули заподозрить, что я не справлюсь».

– Ладно, встречаемся на месте.

///////

Дождь сплошной завесой воды стекал с козырька над входом в кухонную палатку. Внутри толкалась молодежь – зажигала горелки, жевала хлопья, поправляла полные, тяжелые рюкзаки перед выходом. Я разложила овсянку на столике в углу и стала разглядывать публику. Компания молодых финнов разлила последний кофе из общего чайника и убрала его, а за ним и деревянные резные кружки, и оленьи шкуры, на которых ребята сидели. Шкурам я позавидовала. Даже натянув на себя почти всю свою одежду и сидя на скамейке в водонепроницаемых штанах, я все равно чувствовала, какая она холодная. Я ждала, пока закипит вода, передо мной двое мужчин спорили, кто понесет сковородку, мимо прошла девушка в маленьком желтом купальнике. Через толпу с трудом протолкались Дейв и Джули и уселись со мной рядом.

– Так что же, значит, снова дождь? А у нее, видно, либо не осталось сухой одежды, либо она пошла искупаться перед завтраком. Мне куда больше нравилось в темноте, смотреть не могу на эти полуголые тела.

– Да уж, это, наверное, возрастное.

Мот, нагнувшись, прошел под завесой воды, снял шапку и осмотрелся.

– Так что же, вы все отправляетесь в путь нынче утром?

В ответ раздался нестройный многоголосый хор на самых разных языках. Явно все они сегодня отправлялись по маршруту: они натягивали дождевики и затягивали вокруг рюкзаков защитные чехлы. Мот тяжело опустился на скамейку у торца стола, так что вода на горелках подпрыгнула.

– Большинство палаток собраны, они все уходят прямо в дождь. Не знаю, как вы, а я с удовольствием задержусь здесь еще на денек, посмотреть, не станет ли завтра получше погода.

– Согласна, – Джули поддержала его, не задумавшись, а значит, Дейв тоже не будет против – ее рассудительность всегда ограничивала его бурный характер.

– Тогда поедим овсянки?

///////

Исландия расположена на подводном Срединно-Атлантическом горном хребте, который простирается на тысячи километров по дну Атлантического океана. На севере он вздымается там, где встречаются Североамериканская и Евразийская тектонические плиты; в Исландии они выходят на поверхность открытой расселиной, которая заметно сдвигается с каждым годом. В месте столкновения плит давление с силой поднимает их на поверхность; так возникает территория, где грубая, безудержная энергия творит новую землю.