крепости. Она была полностью очищена и выглядела как новая, только что построенная.

Я вылез в окно, выпрямился, подставил лицо морозному ветру и счастливо рассмеялся.

— Ну, что стоите? — крикнул я, усилив свой голос силой. — Добро пожаловать домой! — махнул я рукой.

Увидел, как закопошились люди, и как караван двинулся в открывающиеся двери. Я оттолкнулся ногами и полетел вниз со смехом, широко раскинув руки в полете. Ведь теперь мне осталось самое интересное — посмотреть, что мои героические предки оставили мне в наследство.

Глава 17

Больше всего меня беспокоил один неожиданный вопрос, который я как-то не предусмотрел. Хранитель, вместе с мусором, уничтожил всё оставшееся наследство моего Рода. Ну, слава Кодексу, что Кодекс оказался Кодексом. Да-да, именно так! Ведь Кодекс не только всегда прав, а также мудр и справедлив.

Шнырька мотался туда и сюда, показывая мне всё новые и новые картинки, а я застыл посреди очищенного двора крепости. У меня в голове встали буквально живые картинки произошедшего боя. Нет, я не мог заглянуть в прошлое, но имея долгий боевой опыт, мог представить, как всё происходило. Самое удивительное, что в вечной мерзлоте сохранились тела защитников крепости в своём первозданном состоянии. И прямо сейчас я мог лицезреть своих знаменитых предков вживую, и это дорого стоило.

Из того, что показал мне Шнырька, последний бой в крепости приняли сто два воина Рода Галактионовых. Все они так и остались здесь, закованные в ледяной панцирь. Казалось бы навечно, но на самом деле, в ожидании меня. Хранитель аккуратно удалил всё постороннее, но замёрзшие тела не тронул, даже не единой волосинки, и сейчас крепость представляла собой чёртов музей восковых фигур. Только это были настоящие человеческие тела давным-давно погибших защитников.

Вот несколько человек, скорее всего, были накрыты первым ударом Ледяных Драконов. Похоже, атака застала их врасплох, потому что люди занимались своими делами. Точнее, опытные воины тренировали молодёжь на учебной площадке. Замерзший инструктор застыл с поднятой головой вверх. Несколько совсем молодых девчонок и мальчишек так и остались сидеть на полу в ожидании своей очереди. А два молодых воина застыли в процессе спарринга. Удивительная картина.

Молодая девушка счастливо улыбалась перед смертью, проведя удачный выпад. А в глазах юноши скользила обида и понимание своего неминуемого поражения. Они умерли, не зная, что их тренировочный бой будет последним. И в настоящем бою они уже не сразятся. То есть, судя по всему, драконы пришли не из центра Эпицентра, а наоборот, с другой стороны, потому что первый удар пришёлся на северную часть площади, залив её льдом. Проведя прямую линию, нетрудно было догадаться, откуда коварные твари извергали своё ледовое дыхание.

И да, без удивления, я заметил несколько крыланов — больших хищных летучих мышей, обитателей подземных пещер, которые жили в Разломах и, видимо, находились на службе у Рода Галактионовых. В сторожевой башне было несколько их замёрзших трупов. Что ни говори, а драконы чрезвычайно хитрые и подлые существа в большинстве своём. Ну, и что у них не отнять, так это их острый ум. Они буквально чувствовали, куда нанести первый удар, и как нанести его эффективно.

Целый зверинец Галактионовых был заморожен в подземных стойлах. Их даже не успели вывести в бой. Хотя, что смог бы сделать снежный барс летающему дракону? Правильно — ничего. А вот человек, тем более человек Одарённый, мог бы сделать многое. И он это сделал.

По сведениям, что мне передали при встрече с Императрицей, Галактионовыми было уничтожено два дракона. Судя по всему, один из них рухнул за пределами крепости. Я думаю, если Шнырька хорошо поищет, то я его найду. А вот второй лежал прямо посреди двора.

И это была поистине эпичная картина, которую следовало запечатлеть для памяти потомкам. На огромной башке дракона стоял сам легендарный глава гвардии Антон Галактионов, а его меч был вбит в череп твари. Он нанёс всего один удар, но пробил чётко самое уязвимое место дракона, как будто он знал, с кем сражался, что было для меня крайне удивительным. Ведь противостояние дракона с обычным Одарённым, которых было большинство в этом мире, шансов у Одарённых не было никакого!

Голова Антона была повёрнута вверх, и в его остекленевших голубых глазах я мог явно прочитать горечь поражения. Похоже, он видел, что на него пикирует его смерть. Судя по остальной картине, Антон добивал второго дракона в одиночку. Все остальные люди лежали на полу, что показывало — они были мертвы в момент последнего удара. Но тем не менее, все они сражались до последнего.

— Это потрясающе! — услышал я восхищенный голос своей жены, которая осторожно подошла ко мне сзади и взяла под руку.

Я хотел было шикнуть на неё, что она слишком рано встала, но потом передумал. Такое зрелище стоило того, чтобы его увидеть. Рядом молча стояли Хельга и Ингрид, отдавая дань уважения последним защитникам Арктической крепости. Вокруг царило гробовое молчание. Люди, склонив голову, не сговариваясь, почтили минутой молчания погибших воинов, что защищали всё Человечество.

Я машинально пробежался по лицам всех присутствующих. И внезапно моё внимание остановилось на Бухом Деде. Его взгляд, которым он смотрел на замёрзшего Антона, выражал одновременно восхищение и высшую степень сожаления. Возможно, мне показалось, но из глаз старого Одарённого вытекла одинокая слеза, которая тут же превратилась в льдинку и упала к его ногам. Заметив, что я наблюдаю, к лицу Бухича вернулось его обычно индифферентное выражение. Он отвернулся и стал пристально разглядывать башню за своей спиной.

— Что будешь делать, Саша? — осторожно уточнила у меня Катя.

— То, что должен, — сказал я. — Дима! — крикнул я Москаленко. — Мне нужно, чтобы наши ребята сфотографировали всё это в мельчайших деталях. На всё у вас есть час. Пока ничего не трогайте.

Отвлёк меня от разговора с Москаленко жалобный горький вой. Я понятия не имел, кто или что может его издать, пока не обернулся. Это был… Отморозок, который встал на задние лапы и обхватил ледяную статую Антона. Затем поднял голову вверх, издавая как раз этот самый, как мне показалось, чуждый для бесстрашного медоеда вопль.

Рефлекторно я потянулся к его Душе, и на меня накатило такое бесконечное страдание, что мне самому стало мерзко и тошно. Бросив все дела, я подошёл и присел рядом с Затупком на корточки, осторожно погладив его по голове. Зверёк повернул ко мне полные страдания чёрные глаза-бусинки, в которых застыл немой вопрос, на который у меня не было ответа.

— Мне тоже его