– А это точно был дядя Крюк? – не унимался Леня. – Как, собственно, узнали, что погибший – именно он? У него же на лбу не написано, что он серийный убийца.

Милиционер нахмурился:

– Ты что, малой, решил мне допрос устроить? Или думаешь, что в милиции сплошные идиоты работают? Дядя Крюк был в полном своем парадном облачении – в черном плаще с капюшоном. Имелся при нем и его страшный металлический крюк. А в сумке, что рядом с ним нашли, обнаружили человеческие глаза и прочие органы, изъятые им у жертв. Так что сомнений никаких быть не может – дядя Крюк сдох!

У Кати отлегло от сердца. Кошмар закончился! И не все ли равно, как дядя Крюк закончил свой земной путь? Главное, что он мертв!

– Водитель, который его сбил, с места происшествия скрылся, – продолжил милиционер. – Мы его, конечно, ищем, однако такого человека не в тюрьму сажать надо, а орденом награждать, потому что он оказал всему городу неоценимую услугу – избавил мир от такого негодяя, как чертов дядя Крюк!

Тут, о чем-то вспомнив, милиционер заспешил:

– Ну, заболтали вы меня, ребята! Так что вы здесь делаете? Ты, пацан, вроде говорил, что вы хотите дать показания? Колитесь, в чем дело! Наверняка какую-нибудь пакость сотворили, да? Что, окно кому разбили? Или, не дай бог, украли чего?

Леня раскрыл было рот, чтобы сделать чистосердечное признание и доложить, что в пожаре, имевшем место в гаражах, виноваты именно они, но огонь был зажжен с единственной целью – защитить собственную жизнь от дяди Крюка, однако его опередила Оля.

– Да нет же, вы не так поняли! – воскликнула девочка. – Мы просто… заблудились и зашли сюда узнать, как нам дорогу отыскать.

Милиционер удивился:

– Так вы что, не местные? Так бы сразу и сказали! Ну и куда вам надо, ребята? И вы что, одни, без родителей?

И тут Леня, набравшись смелости, выпалил:

– Мы хотели дать показания касательно дяди Крюка и его смерти! Потому что мы к этому тоже причастны. Я имею в виду, конечно, не его смерть, потому что не мы его сбили, мы ведь водить не умеем, да и машины у нас нет…

Почувствовав, что несет ужасную чушь, Леня покраснел и замолк. Милиционер явно ничего не понял из его речи.

– Пацан, да не тараторь ты так! Что ты хочешь мне о дяде Крюке сказать? Вам что-то известно об этом мерзавце? Он что, на вас напал?

– Да! – заявила Катя. – Роман Андреевич и нас пытался убить. Причем несколько раз. Во всяком случае, Оленьку и меня.

– Какой такой Роман Андреевич? – опешил милиционер. И Леня пояснил:

– Роман Андреевич Онойко, он же дядя Крюк. Тот, кого ночью машина насмерть сбила.

Вместо того чтобы прислушаться к словам ребят, милиционер уселся в кресло и заявил:

– Вот ведь чумовая ребятня! Теперь я понимаю: вы решили меня разыграть! На спор, да? Или потому, что вам это удовольствие доставляет?

– Но мы хотим дать показания… Дядя Крюк, он же Роман Андреевич Онойко… – снова начал Леня. Но дежурный, ударив кулаком по столу, заявил:

– Вот что, ребята! Сегодня я добрый – еще бы, такой праздник, дядя Крюк сдох! – так что не буду вас задерживать. Брысь отсюда! И марш в школу!

– Но как же Онойко, то есть дядя Крюк… – заикнулась было опять Катя. Однако милиционер крикнул:

– Да что вы мне голову с каким-то Онойко морочите? И с каким-то пожаром? Дядя Крюк – никакой не Онойко, потому что при маньяке нашли паспорт. В ближайшее время по радио и по телевидению обо всем объявят. Ну и в газетах тоже сообщат. Зовут изверга Коровкин Семен Данилович. Он был слесарем в ЖЭУ № 18, а по ночам, как теперь выяснилось, и серийным убийцей.

– Но это не так! – закричала Оля. – Дядя Крюк – это Роман Андреевич Онойко! Мы за ним следили, и у него в гараже оборудован бункер…

Тут телефон на столе милиционера снова затрезвонил, и, не дослушав ребят, дежурный замахал рукой – уходите, мол, не желаю больше с вами ни о чем говорить. Схватив трубку, он погрузился в разговор с кем-то из коллег.

Ребята потоптались, а затем покинули отделение. Настроение у них было ужасное.

– Ничего не понимаю! – заявила Катя. – Почему все уверены, что дядя Крюк – какой-то слесарь из ЖЭУ по фамилии Коровкин?

– Наверняка у Онойко имелись поддельные паспорта, – предположила Оля.

– Но если так, то почему поддельный паспорт был у него прошлой ночью? – засомневался Леня.

– Маньяк понял, что мы знаем правду о нем, и решил бежать, – парировала Оля. – Поэтому, прихватив вещички, решил драпануть из Заволжска. Но не повезло – попал под машину.

– Но если решил бежать, то почему был облачен в плащ с капюшоном? – не унимался Леня. – Уезжая из города, он бы ни за что не стал напяливать наряд, который выдал бы его с головой. Да и что, он пешком собрался уходить? А как же семья – жена и псих-сынок Андрей?

– Да что ты пристал с вопросами! – взвилась Оля. – Жену и сына он, наверное, решил бросить. Потому что все равно искали только его одного – он же преступник! Да и проще скрыться одному мужчине, чем целой семье. А пешком он пошел, потому что его «Запорожец» сгорел. Ты разве забыл? А что до наряда… Может, на прощанье он решил еще кого-то убить.

Версия выходила вполне достоверной, поэтому, немного взбодрившись, троица посовещалась и решила в другое отделение милиции не ходить.

– Расскажем позднее о том, что с нами произошло, Михаилу Федоровичу, и все, – добавила Катя. – И вообще, надо было прямо к нему идти. Он бы нам сразу поверил.

Ребята вернулись школу, где их тотчас вызвали к директрисе, устроившей им знатную выволочку. Однако Лене удалось успокоить ее, сообщив новость: мол, из конфиденциальных источников ему стало известно, что маньяк дядя Крюк прошедшей ночью скончался.

Директриса, только что оравшая на них, сразу обо всем забыла и стала выспрашивать ребят. А получив от них информацию, погрозила пальцем и ласково, с материнской улыбкой сказала:

– Теперь я понимаю, отчего вы как угорелые сбежали из школы. Потому что новость действительно великолепная! Так и быть, на сей раз я вас прощу. Но смотрите, больше никаких подобных выходок! Потому что экзамены на носу!

Отпустив троицу, директриса схватилась за телефон, чтобы все разузнать подробнее.

На большой перемене школа гудела, как растревоженный улей, – все уже знали, что дядя Крюк умер.

Раскрасневшаяся, торжествующая директриса даже сделала объявление по школьному радио, сообщив всем благую весть и добавив, что в честь столь радостного события последние два урока отменяются. Так что ученики могут наслаждаться великолепной погодой…

Конец ее фразы потонул в восторженных воплях.

Оля, Катя и Леня гуляли допоздна и, возвращаясь домой, много смеялись, болтая о совершеннейших пустяках, а о дяде Крюке вовсе не вспоминая.