Сам поднялся в кабинет Благовича.

– Разрешите, босс?

– Чего тебе? – оглянулся на дверь «двойник Баскова».

– Пока федералы будут изучать материалы лаборатории, можно просто заявиться туда и вывезти машину. А программу вы купите у генерала.

– У тебя есть такие спецы, способные утащить генератор? Сам пойдёшь?

– Могу и я. А спецов найти не проблема.

– Раньше надо было искать. Я подумаю.

Шторм двинулся к двери, но Благович остановил его:

– Подожди, тебе ведь Гюрза рассказывала, что это за фигня – развёртка измерений?

– В общих чертах. Но машина работает, нет сомнений.

– И как это делается?

– Если в двух словах, то генератор этот, «мерин», каким-то образом усиливает частоту колебаний вакуума, и свёрнутые измерения раскрываются.

– Не могу поверить! Так просто?! Теория – голову сломать можно, а путешествовать в другие миры можно по щелчку пальцев?!

– По клику компа, – усмехнулся Борис Маргелович.

Благович вытер платком заблестевший от пота лоб.

– Собирай команду, поедем в институт, хочу посмотреть на это чудо техники.

– Зачем? Мы сами…

– Генерал мне сказал, что вся аппаратура лаборатории переведена в спящий режим, но не отключена. – Благович показал острые белые зубы. – Включим и посмотрим вживую, что это такое – развёртка измерений.

Подмосковье. База «Грома». 4 июля

Когда Тимофей вышел из лазарета базы, встретившая его в коридоре Руна расхохоталась.

– Знаешь, на кого ты похож? На пьяного, по которому пробежала стая кусачих крыс!

Тимофей скривил губы, радуясь хорошему настроению женщины. У неё тоже была перебинтована рука, но сравнить эту белую полоску с бинтами физика было трудно: он был перебинтован весь, от колен до макушки (бинты в данный момент на груди и на руках были не видны по причине надетого халата), и на лице открытыми оставались лишь губы да глаза.

– Ничего, – в коридоре появился Валера с пакетом в руках, в котором лежало IT-богатство физика, – за одного битого двух небитых дают. Как самочувствие, леди и джентльмены?

– Нормально, – ответила женщина.

– Как у мишени после обстрела протонами, – пошутил Тимофей.

– Чем? – удивился Грубин.

– Он же физик, – фыркнула Руна. – Поэтому судит всё со стороны своих теорий. Протонами физики обстреливают в коллайдерах разные объекты, называя их мишенями.

– Вижу, ты уже многое у них почерпнула, поднаторев в терминологии. Позавтракали? Идёмте.

– Куда? – в один голос поинтересовались Руна и Тимофей.

– Будем разбираться с Гризли, что происходит.

– Подожди, я переоденусь, не в таком же виде идти?

– Помоги ему, – кивнул Руне капитан.

Переодеваться мешали бинты и боль в местах, обработанных лекарствами, поэтому пара задержалась в лазарете на пятнадцать минут.

Валера терпеливо ждал их в коридоре и, ни слова не говоря, повёл за собой.

Вышли из медицинского модуля базы, представлявшего собой одноэтажное строение наподобие ковидного госпиталя, коих военные тысячами понастроили по всей стране с момента начала эпидемии. Троица гостей базы (по сути так оно и было) окунулась в тихое июльское утро и под пение птиц дошла до двухэтажного здания штаба.

Их уже ждали. Сурового вида молодой человек в военной форме с пиксельным камуфляжем провёл гостей в кабинет Медведева и исчез.

Командир спецназа Росгвардии, призванного разруливать непростые ситуации на территории России – от межэтнических разборок до борьбы с влиянием организаций-иноагентов и нейтрализации террористических угроз, был не один. Напротив полковника сидел мужчина средних лет, плотного телосложения, с белым пушком на голове. Одет он был в обычный гражданский костюм серого цвета, без галстука, но, судя по выправке и скупой мимике, это был человек боевого склада, обладавший оценивающим взглядом умных карих глаз и привыкший командовать.

– Владислав Игнатьевич, – представил его Медведев, ответив на приветствия гостей. – Присаживайтесь.

Тимофею показалось, что он уже видел мужчину, но копаться в памяти не стал.

Расселись по стульям.

– Расскажите о ваших исследованиях, – попросил первый гость, сняв с Тимофея рентгеновский взгляд.

– Я уже рассказывал… – начал физик, не стремясь посвящать незнакомых людей в тематику работ лаборатории.

Гризли поднял руку, останавливая молодого человека.

– Тимофей Архипович, пожалуйста, без лишних эмоций и подробностей, особенно нас интересуют прикладные аспекты экспериментов с измерениями.

Он кивнул, стараясь меньше шевелиться. Скальпель сломал (точнее – сломала) ему ребро, большой палец на левой руке и повредила внутренние органы, печень и почки, и каждое движение вызывало боль. Медики базы вообще не хотели выпускать физика из палаты, однако он лежать в лазарете, пусть и оборудованном по последнему слову медтехники, не собирался.

Говорил он минут десять, пока не добрался до сути главной темы лаборатории – развертки измерений.

Гость Медведева слушал молча, не перебивая, и лишь по глазам можно было судить о его чувствах. Он явно был удивлён, хотя при этом в оценках Бодрова не сомневался.

– Итак, с помощью «мерина» можно воздействовать на психику человека и даже управлять им, так? – сказал он, когда Тимофей закончил.

– Не только, возможностей много. Развёртка квинтик даёт целый спектр воздействий на людей и на физические объекты, а главное – позволяет обходить известные парадоксы и путешествовать во времени. Причём даже такие одиозные законы, как второе начало термодинамики[9].

Гость Медведева бросил на него ироничный взгляд, но объяснять, что такое второе начало термодинамики не попросил.

– Вы уверены в своих выводах? Технология развёртки измерений действительно даёт выход на… мм, перпендикулярные времена?

Тимофей смутился.

– Если вы не физик, мне будет сложно объяснить…

Владислав Игнатьевич метнул на Медведева ещё один странный взгляд.

– Продолжайте.

– Понимаю, что выгляжу фантастом, но ведь я и в самом деле был свидетелем выхода в континуум, допускающий метафизические эффекты. Она может подтвердить. – Физик кивнул на Руну. – Мы вместе посетили какие-то нездешние миры и даже видели прошлые времена.

– Когда ваша идея о развёртке стала воплощаться в жизнь?