Через две минуты в комнату после короткого стука вошёл давешний «уборщик» института, подстраховавший Тимофея. Физик ни разу не видел его в форме и не знал, какое у него звание, поэтому удивился, когда увидел на камуфляже бойца подполковничьи погоны.

– Советую по-тихому смыться с территории базы, – сказал Костя, кивнув всем в знак приветствия. – К нам через час приедет какая-то шишка из конторы в звании генерал-лейтенанта. Не знаю, чего ему надо, но лучше перестраховаться.

Мужчины переглянулись.

– Говорил же – у меня предчувствие, – начал Сандро.

– А Гризли нас почему-то не предупредил, – с сожалением проговорил Валера.

– Вот именно, – проворчал Сандро.

– Это ещё ни о чём не говорит, но Костя прав, лучше смыться по-тихому. Есть способ убыть с базы огородами?

– Снабженцы, – предложил Костя.

– Хорошая идея, – обрадовался Сандро.

– Организуй, – попросил Валера.

Костя вышел.

– Думаешь, командир нас сдаст?

– Нет, ему я верю, но над ним сидят люди покруче, с большими звёздами на погонах, для которых предательство – вид бизнеса, а как они повязаны с другими конторами, одному богу известно.

Костя позвонил через четверть часа:

– Подходите к складу ГСМ, оттуда в город за продуктами поедет «газель», я договорился со старшим, вас подберут.

Попрощались с Шестаковым, добрались до склада горюче-смазочных материалов, забрались в кузов трёхтонной новенькой «газели», и уже через несколько минут были за пределами базы.

Москва. Лаборатория «Илэвен». 4 июля. Ночь

Феофанов не согласился пойти «на партизанскую акцию» с уничтожением «мерина».

Четвёрка «заговорщиков» не стала рисковать очной ставкой, и Тимофей разговаривал с Мироном Юльевичем из дома Валеры.

Разговор состоялся в два часа дня, после того как беглецы на фургоне службы обеспечения выехали за пределы базы и добрались до квартиры Грубина.

– Я не одобряю ваших действий, – сказал заведующий лабораторией в ответ на просьбу Бодрова провести эксперимент.

Судя по тону разговора, учёный уже принял решение – перейти со всеми сотрудниками «Илэвен» в лоно научно-технического центра ФСБ, и его это вполне устраивало, так как переход позволял заниматься прежними исследованиями, не оглядываясь на посторонние проблемы, и ничего больше разработчика технологии развёртки измерений не интересовало.

– У вас светлая голова, – продолжил Феофанов, – способная генерировать отличные идеи, и ваше восстание – путь в никуда, уважаемый Тимофей Архипович. А под защитой ФСБ мы можем не бояться угроз конкурентов.

– Вы не понимаете! – с отчаянием воскликнул Тимофей, осознав бесперспективность уговоров. – Эта технология не должна попасть в руки ни конкурентам, ни безопасности! Мы ещё не созрели для её воплощения!

– Кто это – мы?

– Человечество в целом! Нет никаких гарантий, что в нашей службе безопасности нет людей, жаждущих ради денег продать эти разработки врагам!

– Не порите чепухи, Тимофей Архипович, – поморщился Феофанов, как от зубной боли. – Присоединяйтесь к группе, мы сохраняем структуру и скоро начнём работать, хотя и в другом месте.

– Давайте хотя бы попробуем закончить с седьмой квинтикой, – попытался схитрить Тимофей, надеясь, что заведующий лабораторией загорится этой идеей, принадлежащей ему же.

Но Мирон Юльевич не купился.

– Ещё раз подумайте, Тимофей Архипович. Для вашего же блага предлагаю добровольно явиться на Лубянку и вернуться к исследованиям.

– Послушайте, нас же всех запрут в лаборатории…

– До свидания, Тимофей Архипович, последуйте совету, жду звонка.

Лицо Феофанова в очках вижн-системы исчезло.

Тимофей с досадой сорвал очки, зажмурился, помотал головой.

– Камень! Если уж он чего решил, его не своротишь.

– Как пел Высоцкий: если я чего решил, то выпью обязательно! – хохотнул Сандро.

Сидевшая рядом с физиком Руна сжала его локоть.

– Не злись, этого следовало ожидать. Никто на месте шефа не пошёл бы на предложенную авантюру.

– Я бы пошёл.

– Но ты не завлаб.

– Послушайте, – сказал Сандро, расхаживающий по гостиной, – ответьте на вопрос: «мерин» можно включить дистанционно?

– Что это тебе пришло в голову? – прищурился Валера.

– Можно, – кивнул Тимофей. – Я говорил вчера с Петровичем, это наш технический бог, подавший идею сделать «мерин» переносным, уместив его в чемодане. Он сказал, что лаборатория опечатана, однако все системы работают, федералы их не выключили. Можно через код запустить «мерин» с компа. Но для этого надо знать код.

– Отлично! Можешь хакнуть пароль включения?

Мужчины посмотрели на Руну.

– Нет ничего легче, – пожала плечами женщина. – Я взламывала сети Госдумы…

Руна заметила реакцию Тимофея и закончила с улыбкой:

– Это было в прошлом, я уже не Гюрза.

Сандро издал смешок.

– Вот вам и решение проблемы!

Таким образом к двенадцати часам ночи четвёрка «партизан» и оказалась в сотне метров от здания лабораторного корпуса МИФИ, хотя и за пределами огороженной и охраняемой зоны.

Подготовились к операции «экспроприации измерений» тщательно, насколько хватило сил, средств и связей.

Сандро через своих бойцов и Шестакова раздобыл четыре комплекта «невидимок» – спецкостюмов для диверсионных групп, работающих по ночам для ликвидации террористов на любой территории, и переодевшиеся «партизаны» (больше всех мучился Тимофей, потому что у него болела грудь – сломанное ребро предстояло лечить не меньше месяца) теперь походили на японских ниндзя, запакованные в чёрные комбинезоны со множеством современных гаджетов от приборов ночного видения до наборов холодного оружия, лазерных целеуказателей, антирадаров и средств связи в виде вижн-раций.

Конечно, никто из «заговорщиков» не знал, удастся ли им проникнуть в лабораторию, запустить «мерин» и раскрыть седьмую квинтику, как называл развёртку седьмого измерения Тимофей. Он вообще настаивал на своём праве «первопроходца», имевшего опыт «хождения за тридевять измерений», и хотел отправиться в поход для ликвидации «мерина» в одиночестве. Но его не послушали, чему физик был даже рад. Опыта взрывника он не имел, а подстраховка ему была нужна стопроцентно, и он согласился с мнением Сандро, заявившим:

– Д’Артаньян ничего бы не смог сделать один, без мушкетёров. Это классика, когда один за всех и все за одного. Хотя Руну я бы оставил ждать.