– Не меньше пяти звезд, – приказал он. – Мы пробудем в Лос-Анджелесе дня три, не хочу останавливаться, где попало.

Надя покаянно вздохнула:

– Намекаешь на вчерашнюю ночевку по пути в Брайс-каньон?

– Я ведь предлагал спуститься обратно в долину, это ты настаивала катить дальше. Вот и докатились!

– Домики выглядели такими симпатичными…

– Ага, настоящие жилища пионеров-поселенцев: дощатые избушки под крышей из дранки. Экзотика, черт бы ее побрал! Я полночи не спал, боялся, что вот-вот возле дверей завоет койот, а я кольта с собой не прихватил!

Надя хихикнула, поняв, что на самом деле он не сердится.

– А ресторан? – продолжал для виду возмущаться Дэн. – Пожалуй, впервые в жизни я завтракал в сарае!

– Внутри-то он был вовсе не сарай. И ты ведь сам не захотел идти в салун?

– Там мест всего с десяток, мы бы час в очереди отстояли, оно нам надо?

– Дэн, ну не сердись… – она состроила жалобную физиономию и погладила его по плечу. – Я, честно, думала, что будет интересно переночевать в таком домишке. И, кстати, я тоже долго не могла заснуть.

– Мне казалось, ты уснула сразу.

– Нет. Лежала и думала…

– О чем?

– О том, что… – начала она, но запнулась, будто застеснявшись или одумавшись. – Нет, так, ерунда.

Он-то прекрасно знал, отчего маялся полночи. Номер был слишком тесным. Кровати в полуметре друг от друга, между ними только допотопная этажерка. Так и подмывало протянуть руку и погладить Наденьку по голове. Отчего-то вначале хотелось именно погладить по голове, как маленькую, и уж после, когда обернется и распахнет свои доверчивые глазищи… Может, зря не погладил? Она лежала так тихо, казалось, и правда, спит. Во всяком случае, когда он, отчаявшись уснуть, тихонько натянул шорты и вышел на крыльцо перекурить, а потом вернулся, – она лежала в той же позе, калачиком на правом боку. Она всегда так засыпает, а ближе к утру распахивается, закидывает руки за голову и спит, как младенец. Сразу вспоминалась собственная детская фотография: годовалый или чуть старше, он лежит с закрытыми глазами – ручки вверх, ладошки расслаблены и ангельское выражение на щекастой мордахе. Наверное, фотография сейчас у мамы, если не осталась в тех коробках, что они перенесли к тете Лизе незадолго до маминого отъезда.

Выходит, Надя тоже не спала. Может, так же хотела протянуть руку, и не решилась?

Глупо. Наверно, все-таки глупо сдерживать себя, уговаривать, что она всего лишь девочка. Ведь он почти уверен, что Надя в него влюбилась и хочет того же, что и он. Впрочем, такие молоденькие вряд ли осознают, чего хотят. Да и черт с ним, пусть не сознают – это приходит с возрастом. А поначалу – не подтвержденное никакой логикой, никаким разумом влечение, желание коснуться, обнять, поцеловать…

Он почти уверен, нет, он уверен абсолютно – она хочет этого. Так почему медлит? Зачем потерял неделю? Вошел в роль заботливого дяди и никак не выйти? Вот если бы он решился сразу, это выглядело бы естественней. А когда добрый опекун вдруг превращается в пылкого любовника… Смешно и глупо.

Не отрывая глаз от пустынной ночной дороги, Дэн размышлял о том, каким могло бы стать это путешествие, и не стало. Покосился на Надю Забронировав по телефону двухкомнатный номер, она сообщила адрес отеля, устроилась поудобнее, закрыла глаза и теперь спокойно спала.

Умаялась. Все утро по горам, а потом он дал ей часик порулить. Она ужасно старалась, даже взмокла от волнения. Сказала, что понравилось, и теперь обязательно сдаст на права.

– Папа пару раз пускал меня за руль, неподалеку от нашей дачи. Но там не разгонишься… А здесь! Простор, дорога почти пустая. Удивительные ощущения! Теперь я понимаю, отчего тебе нравится водить машину.

– У нас с тобой находится все больше и больше общего, – усмехнулся он.

– Ага, – радостно кивнула она.

Все больше и больше. За три года у них с Роуз не нашлось столько точек соприкосновения. После Иришки ни с кем не нашлось. А с этой девочкой… Оказалось, что им нравятся одни и те же фильмы: вспоминая добрые старые комедии, они шпарили цитатами напропалую. «Не думал, что молодежь до сих пор это смотрит», – удивился он. «Это все мама, она пересматривает, и я вместе с ней». Про «Брата» Надя высказалась: «Этот фильм останется как документальное свидетельство той эпохи. Ведь в нем правда. Пусть страшная, но правда?» – «Да, – кивнул Дэн, – так все и было». – «Ты тогда уехал? От этого кошмара?» – продолжала она расспрашивать. «Примерно так. Мама уехала еще раньше, она ведь у меня еврейка». Надя никак не отреагировала, и он добавил: «А отец был русским. Прежде у меня была другая фамилия. В Израиле взял мамину, здесь она звучит совсем по-американски». – «А была какая?» – «Колесников, школьная кличка – Колесо».

Остановившись возле отеля в центре Лос-Анджелеса, Дэн растормошил Наденьку, и она, как сомнамбула, поплелась рядом с ним до номера. Заглянув на минутку в ванную, сразу отправилась спать.

А у него сон отлетел. Уже привычно он перетащил постельное белье на диван в гостиную, но не ложился. Убавив звук до минимума, посмотрел по телевизору новости, затем надумал перенести в лэптоп фото с телефона. Пятьсот с лишним штук – ничего себе, они наснимали! Почти на всех фотографиях Наденька. Редко – он. И всего несколько снимков, где они вместе.

… Вот первое такое фото, Кингс Каньон. Он стоит вплотную за Надиной спиной в похожем на тоннель полом стволе упавшей секвойи, оба раскинули руки; он дотянулся до дерева, а она не сумела.

… А тут Надя на вершине небольшой скалы. Забралась на нее мигом, как обезьянка, звала за собой, но он не решился, и так сердце замирало, пока она карабкалась. Стоял у подножья – вдруг придется подхватить? Расслабился, лишь когда она крикнула сверху: «Вуаля!» и уперла руки в боки, вот, мол, какая я молодец. Когда, спускаясь, она доверчиво прыгнула в его объятия, он обхватил тоненькую талию, на секунду прижал к себе и непроизвольно чмокнул в макушку. Она, кажется, не заметила.

… Медвежонок на ветке дерева, да не один! Это Надя снимала из машины, кажется, там же, в Кингс Каньоне. На дороге образовалась небольшая пробка, автомобили встали, кое-кто выскакивал и фотографировал медвежонка в десятке шагов от шоссе, и вдруг с другой стороны асфальтового полотна появилась мамаша-медведица. Самодеятельные папарацци мигом убрались в машины. Второго медвежонка они тогда не заметили.

Дэн прекрасно помнил этот день. С утра до вечера они осваивали заповедники Кингс Каньон и Секвойя, а переночевать спустились в Тулар, где ему показалось, что Надя воспринимает его просто как доброго попутчика. Может, с этого момента и начались его сомнения?

… Пошли снимки полей, виноградников без конца и края. Это Наденька щелкала и говорила, что виноградники в Европе значительно скромнее. А вот апельсиновая роща. Она уговаривала остановиться и сорвать апельсин, а он ответил, что с ее замашками они обязательно угодят в какую-нибудь историю: то ее через забор тянет, то диких животных гладить, то апельсины воровать…