— Девушку — в душ и переодеть. Говорить с ней буду в нейтральной обстановке. Распорядитесь выделить нам кабинет, — распоряжается Бастиан тоном, от которого начальник тюрьмы беспокойно облизывает губы.

Охрана уводит поникшую, тихую Кейко. Бастиан провожает её взглядом, затем поворачивается к начальнику тюрьмы.

— Я узнаю, в чьём вы ведомстве, и если в течение трёх суток вы не приведёте в порядок канализацию и за неделю не вычистите камеры… Клянусь, я вас самого сюда засажу.

— Месье Каро, я понимаю ваш шок. Вы слишком заботитесь о людях, которые того не стоят, — стараясь сохранять спокойный тон, отвечает начальник. — Вы понятия не имеете, какой сброд здесь содержится. Вы думаете, это женщины? Это убийцы собственных детей, шлюхи и воровки. Нормальные люди, о которых следует заботиться, не попадают сюда.

— Я сказал, — раздражённо рявкает Бастиан. — Могу повторить, если вы не услышали. Здесь содержатся люди. И им требуется элементарная гигиена и человеческие условия содержания. Моё требование законно, извольте исполнять. И проводите меня, наконец, туда, где я смогу поговорить с заключённой.

«Что я ей скажу? И как мне с ней говорить? Господи, это же должно быть так просто — вопрос, ответ, диалог…»

Бастиан Каро меряет шагами комнату для свиданий. Уютную, просторную. С лоскутным ковром на полу, занавесками на окне и пёстрыми подушками, набросанными на диван. Как будто в десятке шагов нет тесных грязных камер, в которых на постелях нет даже белья.

«Как же люди тут выживают? Некоторые проводят здесь месяцы до суда. Как не сходят с ума, не умирают от инфекций? Как здесь возможно не потерять рассудок и остаться человеком?»

Обшлаг рукава задевает скатерть на столе, на пол падает газета. На всю первую полосу — фото Доминика. Фотография прошлогодняя, с какого-то городского праздника. На ней младший брат смеётся, запрокинув голову. Бастиан поднимает газету, пробегает взглядом по заголовкам и, скомкав, швыряет в угол.

Приоткрывается дверь, заглядывает молоденький парнишка в кое-как подогнанной униформе:

— Месье Каро, начальник прислал узнать, не нужно ли чего.

— Нужно. Что у вас на обед было сегодня? У вас, не у заключённых.

Паренёк задумчиво смотрит в потолок, припоминая.

— Картофель, месье. С курицей. И компот.

— Принеси порцию. И в приличной посуде. Для меня.

С готовностью кивнув, парень удаляется исполнять.

Бастиан снимает сюртук, вешает на спинку стула, расстёгивает воротничок белоснежной рубахи. Слишком жарко для официоза. Надо бы приоткрыть окно, впустить хоть немного воздуха. Бастиан сдвигает вверх оконную раму, смотрит на тюремный двор сквозь прутья решётки. Площадка перед окном вытоптана, ни единой травинки. Двор обнесён высокой бетонной стеной, по верху — витки колючей проволоки.

— Отличный пейзаж. Надеюсь, из окна начальства тот же вид, — произносит Бастиан.

Он присаживается на диван и ждёт. Рассматривает переплетение полос на ковре под ногами и старательно гонит от себя мысль, что никакого диалога с Кейко у него не получится.

«Я должен найти слова. В конце концов, это всего лишь девчонка из Третьего круга», — думает он, крутя на безымянном пальце массивное кольцо с крупным чёрным камнем.

Бесшумно открывается дверь, и Кейко появляется в комнате так тихо, что он скорее угадывает её присутствие, нежели слышит осторожные шаги. Поднимает голову — и видит перед собой худенькую японку в чистой прямой рубахе-безрукавке до колен. Лицо девушки настолько безмятежно, что кажется, будто Бастиана эта встреча волнует куда больше, нежели её.

— Здравствуй, Кейко.

— Здравствуйте, месье Каро, — спокойно отвечает она.

Бастиан делает глубокий вдох. «Доброжелательный, спокойный тон, — напоминает он себе. — Выключай Советника. Выключай, или ничего не получится».

— Присаживайся, где хочешь. Я пришёл просто поговорить.

Она коротко кланяется, усаживается на стул напротив дивана. Спина прямая, руки сложены на коленях. Взгляд Бастиана непроизвольно задерживается на её пальцах: распухшие костяшки с содранной кожей, левую ладонь девушка старательно прикрывает правой.

— Я могу тебя попросить? Только честно.

— Да, месье Каро.

Он пытается улыбнуться, но выходит искусственно.

— Пожалуйста, не надо меня бояться.

Её улыбка куда более искренняя и смелая.

— Я вас не боюсь. И никого не боюсь. Вы мне больше ничего не сможете сделать.

— Я и не собираюсь, поверь.

— Тогда почему вы здесь? Я всё рассказала дознавателям, мне нечего добавить.

Бастиан задумчиво оглаживает подстриженную бородку. Так, надо выводить разговор в иное русло. Для начала — быть с ней честным.

— Я хочу, чтобы нашли и наказали того, кто убил моего брата, — начинает он, тщательно проговаривая каждое слово. — Чтобы кара коснулась только тех, кто виновен. Понимаешь?

— Да. Я виновна?

Её прямой вопрос ставит Бастиана в тупик. Будь Советник на эмоциях — не задумываясь, ответил бы «да». Но сейчас, когда работает лишь рассудок, правильного ответа не приходит.

«Отвечай честно, Бастиан, давай. Время теряешь».

— У меня нет точного ответа, Кейко. Сейчас, в данный момент, ты для меня — жертва обстоятельств. Ты — его прихоть, игрушка, которой не место в нашем доме. Если бы он привёл тебя в семью законной женой, я бы мог… нет, я бы тебя ненавидел. Но всё получилось иначе. Неразумно испытывать негатив к тебе теперь. И во мне его нет. Я тут потому, что… — он сбивается, умолкает, потом продолжает: — Ты знаешь, в чём тебя обвиняют?

— Нет. Мне не сказали.

— Ты знаешь слово «терроризм»?

— Нет, месье.

«Осторожнее, Бастиан. Выбирай слова, тщательно формулируй вопросы. Да, это всего лишь версия, но если она вдруг верна — ты сам всё испортишь».

— У тебя много друзей?

Кейко моргает, пытаясь понять, зачем её об этом спрашивают. Улыбается.

— Нет, месье. Две японские семьи в нашем доме, и всё.

— А на работе? Кем ты работаешь?

— С шести утра до полудня я присматривала за малышами в группе от полугода до пяти. С часу дня до девяти вечера я сортировала мусор на городской свалке. По выходным помогала сестре в порту. Сматывала водорослевые ленты, складывала рыбу в контейнеры. Меня многие знают, но… но кому нужна дружба с косоглазой?

Логично. Даже в своей среде девчонка была на отшибе. Господи, Канселье, ты всё-таки идиот.

— Кейко, а сестра? У неё есть друзья?

— Те же, что и у меня. И мальчик с сейнера, на котором она ходила раньше.

Возвращается парнишка-посыльный с подносом. Ставит на стол тарелку картофельного пюре с аппетитно пахнущей половинкой жареной курицы и высокий тонкостенный стакан компота, кладёт рядом салфетку, нож и вилку.