— Нож забери, — распоряжается Бастиан.

Когда парень уходит, он кивает Кейко в сторону стола:

— Садись, поешь. Я не знаю, чем вас кормят, но не думаю, что досыта.

— Спасибо, месье Каро. Я не голодна, — торопливо отвечает девушка и опускает глаза.

— Давай, садись. Я же вижу, как ты слюной давишься.

Кейко послушно присаживается за стол, неуверенно берёт вилку и почти тут же откладывает её в сторону.

— Можно, я просто попью?

— Конечно. Это всё тебе принесли.

Бастиан смотрит, как она пьёт, держа стакан обеими руками и торопливо глотая, и это зрелище успокаивает его. Да, девчонка не боится. И похоже, действительно честна. Похоже.

— Кейко, ты ешь, а я пока расскажу. Про слово, которое ты не знаешь. Терроризм — это когда группа людей старается причинить вред как можно большему числу окружающих. Специально. Наш мир, который существовал двести с лишним лет назад, погиб из-за таких людей. Вроде как они делили бога. Половина мира считала, что бога зовут Христос, половина с ними не соглашалась. И из-за этой ерунды террористы распылили в воздухе самовоспроизводящееся нечто, которое разрушало хлорофилл. Вижу, что тебе непонятно, поясню. Раньше в мире было много растений. В Третьем круге их почти нет, но ты же наверняка бывала на праздниках во Втором круге? Видела деревья, цветы, травы. Хлорофилл — это основа растений. Когда погибли растения, погибли и животные, которые ими питались, а вслед за ними — животные, питающиеся животными. Мы успели спрятаться под Куполом, который обезвреживает это вещество, и запасти семена растений и зародыши животных. И потому спаслись. А большой мир погиб.

Глаза Кейко расширяются настолько, что она перестаёт походить на японку. На лице — выражение ужаса.

— Зачем было это делать, месье Каро? Оно же убило… убило столько…

— Вот именно. Ради своей правды люди идут порой на немыслимые мерзости. Кейко, следствие обвиняет тебя в том, что ты помогала террористам. Людям, готовым уничтожить Азиль.

Стакан выскальзывает из пальцев и разлетается на полу вдребезги.

— Простите, — шепчет Кейко и принимается быстро собирать осколки.

— Оставь, пожалуйста. И послушай меня, — останавливает её Бастиан.

Он подходит к девушке, носком ботинка откидывает в сторону крупный кусок стекла.

— Кейко, кто и зачем перебил тебе Код доступа?

Девушка выпрямляется, отступает на шаг.

— Это был человек Сириля. Его попросил Ники… Доминик. Сказал, что без нового Кода мне даже с ним в Ядро не пройти. Это молодая девушка, она приходила ко мне домой и всё сделала там.

Бастиан удовлетворённо кивает. Всё просто. Какая тут теория заговора и мифические террористы.

— Скажи, те люди, с которыми ты работала и дружила, могут подтвердить… — он умолкает.

Никто не будет опрашивать людей её круга, чтобы подтвердить алиби. Каро-старшему это невыгодно, остальным — не надо. Лишняя работа, ненужный человек.

— Месье Каро? — окликает девушка.

— Я позабочусь, чтобы тебя перевели в другое место. Ты не боишься быть одна?

— Нет.

— Хорошо. Я возьму твоё дело под собственный контроль. Да, я не имею никакого отношения к сфере закона и суда, но я всё-таки не последний человек в городе.

— Зачем это, месье Каро? — спрашивает Кейко, глядя ему прямо в глаза.

— Я повторюсь. Мой брат убит, и я хочу, чтобы наказание понёс тот, кто это сделал. Но я не хочу допустить, чтобы пострадали невиновные, — он медлит. И заканчивает: — С тебя и так достаточно.

Девушка молчит, уголки её губ опускаются. Словно Бастиан сказал что-то совсем не то.

— В чём дело? — не выдерживает он.

— Месье Каро… Вы слишком добры ко мне. Но… поздно. У меня больше нет дома. Мой ото-сан арестован и в тюрьме, как и я. Я не знаю, где моя Акеми и что с ней. И если я выйду отсюда, меня никто не возьмёт на работу, никто не даст мне приюта, — спокойно говорит Кейко, глядя поверх плеча Советника. — Мне не с чем жить, месье Каро. Я… я благодарна вашей семье. Ники дал мне любовь и смысл в жизни. И подарил красивую сказку, что даже такая, как я, может жить иначе. И я поверила. Когда веришь, светлее на душе и легче.

Она опускается на стул, поникает головой.

— Когда мы познакомились, и Ники-кун предложил мне встречаться, он сказал слова, которые я запомнила: «Когда мир обречён, какой смысл жить, если не ради любви?». Для кого-то это просто красивые слова, а я действительно жила любовью. И в каждом дне действительно был смысл. Ожидание, радость от его приездов, тепло, которым он делился со мной… Вера в чудо. Свет. Мне было достаточно одной его улыбки. Теперь у меня не осталось ничего. Мне бы не хотелось, чтобы вы тратили время и силы зря. Я собираюсь признать свою вину по любому обвинению, которое мне предъявят.

В горле ком. Осознание того, что девчонка всё понимает и идёт на подобное, шокирует.

— Сколько тебе лет, Кейко?

— Восемнадцать.

— Послушай, всё можно изменить!

— Если верить, месье Каро.

Она зябко сутулится, хоть в комнате и жарко. Бастиан давит вздох, проходит к открытому окну. С улицы доносятся крики и смех играющих по ту сторону тюремной стены детей, пахнет мокрой пылью: это служащий поливает из жестяной лейки чахлые кусты, растущие вдоль дорожки. «Там жизнь, — горько думает Бастиан. — Там великое множество вероятностей и шансов…»

— Кейко… Есть ли что-то, о чём ты хотела бы узнать или попросить? — спрашивает Бастиан, глядя в окно.

— Есть.

Он возвращается обратно, присаживается перед девушкой на корточки.

— Тогда я тебя внимательно слушаю.

Она долго молчит, глядя на переплетённые на коленях пальцы рук. Бросает на Бастиана быстрый взгляд, словно хочет спросить: не обманешь? Исполнишь?

— Если это возможно, месье Каро. Когда меня привезли сюда, у меня забрали очень дорогие мне вещи. Это голубая бусина-колокольчик и пластиковое колечко с красным стёклышком. Бусина — подарок мамы, я носила её в волосах, сколько себя помню. А кольцо мне подарил Ники.

— Тебе всё вернут. Даю слово. И переведут в чистую камеру, где ты будешь одна, — хрипло говорит Бастиан. — Только и я хочу тебя попросить…

В дверь деликатно стучат, заглядывает недавний парень:

— Месье Каро, прошу прощения, время.

Бастиан забирает со спинки стула сюртук, кладёт руку на худенькое, острое плечо Кейко.

— Девушка в свою камеру не вернётся. Я требую выделить ей более комфортные условия. Позовите сюда начальника тюрьмы, а сами быстро принесите вещи, которые у неё отняли здесь. У вас пара минут, мне дорого время.