После удачного начала в банке и загородном клубе что-то обязательно должно было пойти не так. И это что-то оказалось весьма прозаичным – неработающий аккумулятор для пульта радиоуправления, с помощью которого Флинт должен был доставить пакет к яхте. К сожалению, пульт был британский и работал на аккумуляторе, о котором ни один торговец электроникой в Найроби слыхом не слыхивал. Отчаявшись получить помощь на месте, Флинт стал названивать производителю в Лондон, прося, умоляя, требуя найти решение. В конце концов он вышел на инженера, который сконструировал это устройство, и от него узнал, что можно использовать другой аккумулятор. Но снова найробские технократы оказались бессильны. Все, кроме одного, эксцентричного молодого человека, державшего лавку подержанной электроники на севере Кахавы.

К сожалению, район Кахава был расположен в противоположной от аэропорта части Найроби. В таких городах, как Париж или Вашингтон, округ Колумбия, центральная часть которых опоясана кольцевой дорогой, это не вызвало бы никаких сложностей. Однако в Найроби все главные дороги сходились в городском центре. Они уже опаздывали в аэропорт на семь минут, и им еще предстояло десять минут пути, если, конечно, Флинт говорит правду и если он не угробит их по дороге. Ванесса закрыла глаза и попыталась представить, что катается на американских горках. «Мы доберемся, – мысленно успокоила она себя. – Он всегда так ездит». Но ее мрачные предчувствия касались не только поездки в машине. Ей предстояло совершить решительный шаг, который для всех станет настоящим потрясением, – для Флинта, для военных, для Пола Деррика, даже для Дэниела. Она не знала, делал ли кто-либо такое прежде, но ее это и не интересовало. В ту секунду, когда она ступила на борт самолета, летевшего в Африку, ее подхватил водоворот страха и свободы. Теперь жизненная рутина с ее эмоциональным покоем и физической скованностью казалась воспоминанием о далеком прошлом. «Они ждут меня, – подумала она. – Дэниел и Квентин. Я не подведу их».

Подъехав к аэропорту, они со страшным мощным стуком перемахнули через «лежачего полицейского» и лихо затормозили перед непримечательным самолетным ангаром. Крупный мужчина с бритой головой отворил ворота и вынес пакет – водонепроницаемый ящик, обмотанный целлофановой пленкой и перевязанный ремнями с застежками, на которых крепились парашют и система управления. Внутри находились два портфеля, заполненных пачками по десять тысяч долларов в каждой, и машинка для счета денег.

Флинт выпрыгнул из машины, открыл дверь Ванессе и повел ее в ангар, где их ждал красно-белый турбовинтовой самолет.

– Это Руан Стейн, – сказал он, указывая на мужчину с пакетом. – Он один из лучших пилотов в Африке. У него не было ни одного прокола с доставкой груза.

Стейн хищно улыбнулся Ванессе и понес пакет к задней двери самолета, где коренастый кениец погрузил его на борт.

Флинт пожал руку кенийцу, потом повернулся к Ванессе:

– Когда мы взлетим, Чарльз отвезет вас обратно в «Мутгейга». Как только пакет будет на яхте, я вам позвоню по спутниковому телефону.

Ванесса покачала головой.

– Я лечу с вами, – сказала она.

Флинт оторопел:

– То есть как?

– Я хочу видеть, как это произойдет, – с вызовом ответила она.

Флинт вскинул руки:

– Мы так дела не делаем.

– Я клиент, – упрямо возразила Ванесса. – Если вы хотите, чтобы вам заплатили, то не станете сейчас устраивать трагедию. – Она махнула рукой на самолет. – Места там явно хватит.

– Ванесса, – сказал он и перешел на более почтительный тон, – миссис Паркер, подобная идея не вызывает у меня восторга, потому что это опасно. Мы будем перемещаться в воздушном пространстве Сомали без плана полета. Там, внизу, засели плохие ребята: военные, диктаторы, исламисты – кто угодно. Некоторые вооружены зенитной артиллерией. Мало ли что может случиться.

Ванесса твердо посмотрела на него.

– Я не сомневаюсь, что мистер Стейн обеспечит нам безопасность. – Флинт заколебался, и она продолжила доверительным тоном: – Послушайте, Тони, я понимаю вашу осторожность, но, будь я моряком, я бы тоже была на лодке. Я знаю, перед тем как бросить деньги, вы захотите убедиться, что они живы. Я должна увидеть их своими глазами. Не желаю сидеть в номере гостиницы и ждать звонка.

Наконец Флинт пожал плечами.

– Вы тоже летите? – спросил он Мэри.

Агент ФБР покачала головой:

– Дальше я не иду.

Флинт кивнул на лесенку:

– Хорошо. Поднимайтесь.

– Спасибо, – проворковала Ванесса.

Мэри обняла ее.

– Увидимся, когда вернетесь. Несколько часов – и все это закончится.

Кивнув, Ванесса направилась к самолету.

* * *

Проехав по земле, они взмыли в безоблачное голубое небо и быстро набрали высоту двенадцать тысяч футов. Ванесса сидела в одном из мягких кресел перед кабиной, смотрела в окно на бескрайние кенийские равнины и следила за продвижением полета на вмонтированном рядом мониторе. Флинт в дальнем кресле изучал кнопки пульта радиоуправления, имевшего вид портативного компьютера с джойстиком. С тех пор как они выехали из ангара, он с нею не разговаривал, но она слишком нервничала, чтобы заметить это. Больше всего на свете она ненавидела маленькие самолеты. В глубине души она была уверена, что они непременно упадут и разобьются.

Летели на восток, в сторону сомалийской границы, держась в воздушном пространстве Кении, пока не оставили позади берег и не сделали над океаном широкий разворот на север. Минуты шли, и мысли Ванессы устремились в прошлое, как пущенная в обратном направлении кинопленка. Она увидела Дэниела таким, каким он был в тот день, когда «Возрождение» отплыло из Аннаполиса, услышала, как он шепнул ей на ухо, что они скоро вернутся. Столько людей тогда пришло их проводить: друзья, коллеги, журналисты, дальние родственники из клана Паркеров. Под непрекращающееся клацанье фотоаппаратов Квентин отдал швартовы и Дэниел повел яхту в канал. Там он обернулся, поймал ее взгляд и помахал на прощание. Чувство вины охватило ее, когда она шла с причала, чувство вины за любовь и общность, которых она не ощущала. В этом она, как всегда, винила Дэниела. Но в действительности его грехи были своего рода утешением, разрешением игнорировать очевидное – то, что их брак распадался и по ее вине тоже.

Сейчас она увидела это совершенно отчетливо: ухабистую дорогу, по которой они прошли, их личные приоритеты, расходившиеся все дальше и дальше, как дрейфующие острова, пока не оборвались связывавшие их ниточки, все, кроме денег, обоюдной ответственности за воспитание Квентина, распоряжения имуществом и обсуждения, куда поехать в следующий отпуск. Их любовь протухла до того, как успела остыть. Они утратили дружбу, которая соединяла их вначале. Остальное было неизбежно: то, что Дэниел превратился в дельца, добиваясь похвалы отца, потому что Ванессе стало все равно; эмоциональная раковина, в которую она закрылась, чтобы защитить свою тайную боль и избежать постыдного положения несчастливой; редкие вылазки в спальню и механический секс; роман, который, она была уверена, он завел с помощницей на фирме; и эмоциональная связь с Чедом Форрестером, развившаяся в ней, – как унизительно было сейчас думать обо всем этом! – когда он подставил ей сочувствующее плечо во времена превратностей взросления Квентина.