злилась, просто кипела от злости, но даже если бы вся злость выплеснулась наружу, ей это не помогло бы. Алена давно поняла, что если Бруно себе что-то вбил в голову, то так просто его не переубедишь. Это все равно что пытаться с разбегу проломить стену.

– Нам не нужна четверная подкрутка, – заявил Бруно перед началом олимпийского сезона. А ведь именно этот элемент мог бы сыграть решающую роль в борьбе за олимпийское золото. По мнению Массо, подкрутка была слишком рискованной, и вероятность получения травмы была выше, чем шансы на успех. Он считал, что чисто откатанная программа принесет им больше баллов, чем нашпигованная ультрасложными элементами.

К тому же Алена и Бруно все еще тренировали выброс тройной аксель, который не показывала ни одна другая пара, но все равно в этом важнейшем олимпийском сезоне им нужны были и новые сложные элементы. Ведь в преддверии Олимпиады все спортсмены повышают уровень сложности программ, выбирают самые интересные постановки, шлифуют хореографию, поднимают уровни вращений, придумывают еще более зрелищные поддержки с непростыми заходами, а некоторые пары усиленно тренировали и уже даже показывали на выступлениях четверные выбросы. В арсенале немецкой пары вместо этого был выброс аксель в три с половиной оборота. Но им необходим был еще один «козырь в рукаве», а четверная подкрутка получилась бы просто шикарной, учитывая высоту, на которую Бруно мог подбросить Алену.

Алена выдохнула, пытаясь немного успокоиться. И Жан-Франсуа Баллестер в этот раз не помог ей, не стал использовать свое влияние на Бруно, доказывая ему необходимость четверной подкрутки.

– Алена, тебе это не нужно, – вместо этого убеждал ее Джефф, пристально глядя ей в глаза.

– Нужно, – ответила она коротко и, не дожидаясь ответа тренера, пошла на разгон, чтобы, разогреваясь, выполнить перекидной прыжок.

Они приехали на этот сбор в Межев специально, чтобы получить свежие импульсы, но пока ничему новому тут не научились. Незадолго до этого Бруно получил мышечную травму во время медицинского теста на беговой дорожке и теперь занимался в режиме щадящих тренировок. При прыжках его нога проседала, поэтому здесь они тренировали только выбросы, поддержки и вращения. Алена работала над прыжками одна, чтобы оставаться в форме.

– Это ненужный риск, – добавил Баллестер, когда Алена снова оказалась у бортика. Этими словами он как бы поддерживал Бруно в его мнении. К счастью, на стороне Алены был Александр Кениг, который и тут неоднократно выступал в качестве посредника в спорных ситуациях, успешно их улаживая. Но в вопросе введения четверной подкрутки в программы мнения внутри команды непримиримо разделились.

Алена сама понимала, что риск получения травмы был очень высок, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Алена делала ставку на риск, а Бруно – на безопасность и чистые прокаты, и никто из них не хотел идти навстречу друг другу.

– Если кто-то из нас получит травму, мы оба снимемся с соревнований, – орал Бруно в запале, отметая все ее возражения.

– А как ты собираешься побеждать, если мы не покажем ничего необычного, а у соперников очень сильные программы?! – кричала Алена в ответ.

– Мы можем победить и так! – Бруно хотел еще что-то добавить, но Алена оказалась быстрее.

– О нет! Хватит! Тогда вообще нет смысла тренироваться, – Алена не могла больше сдерживаться. На этих сборах они спорили не только на тренировках. – Я возвращаюсь в Оберстдорф!

– Стоп, стоп, стоп! – попытался вклиниться Джефф и успокоить спортсменов, пока они не наговорили друг другу лишнего.

– Я думаю, и правда будет лучше, если мы сейчас уедем и поговорим об этом позже, – сказал Кениг, немедленно подходя к ним, как только голоса зазвучали громче. Он тоже видел, что Алена и Бруно в Межеве чаще ругались, чем работали. Травма Бруно усложняла ситуацию, еще больше раздражая его, и, похоже, им всем действительно был необходим небольшой перерыв. Кениг видел, что Бруно был на пределе и срывался даже на тренеров. Поэтому о конструктивной работе не могло быть и речи. Никто из них не хотел уступать, и с каждым днем ссоры становились все громче и жестче.

Бруно окинул взглядом всех присутствующих:

– Ну и до свидания!

Алена хотела бы верить Бруно, что «они выиграют и так», но она никогда не искала легких путей для достижения своей мечты. Поэтому она не понимала, почему сейчас она должна была отказаться от чего-то, что было ей по силам, чтобы воплотить эту мечту в жизнь.

Алена покачала головой. После четырех олимпиад она больше не хотела полагаться на волю случая и прекрасно понимала, что им с Бруно нужен был козырь, какой-то уникальный элемент, который вывел бы их на другой уровень и оставил соперников далеко позади. Раньше, имея на вооружении выброс аксель в три с половиной оборота, они как бы играли в покер, нервируя соперников. Ведь часто перед важными соревнованиями журналисты и болельщики ломали голову над тем, пойдет ли пара на риск и покажет ли выброс тройной аксель, или же они предпочтут облегченный вариант. Так что этот элемент был на соревнованиях Алениным «лотерейным билетом» – либо она выиграет джекпот, либо все проиграет. Но теперь Савченко хотела пойти еще дальше и добавить еще больше риска, показав на соревнованиях четверную подкрутку. Зрители каждый раз потрясенно ахали, когда Бруно подкидывал Алену в воздух, ловил ее и ставил на лед. Алена чувствовала, что может добавить дополнительный оборот при такой огромной высоте броска и это принесет им дополнительные баллы.

Алена постоянно прокручивала в голове их последние споры по поводу такого усложнения и снова и снова убеждалась в своей правоте. Они часто ругались из-за этой подкрутки и, казалось, ходили по какому-то замкнутому кругу. Но сегодня все совсем вышло из под контроля, и Алена в самом деле намеревалась собрать чемодан и уехать в Германию. Лучше вообще отказаться от участия в Олимпийских играх, чем оказаться там в роли статистки, считала она.

«Мы и так можем победить», – Алена шепотом повторяла слова Бруно. Вот как так? Неужели он надеялся, что все остальные пары, словно подкошенные, будут падать, срывать прыжки, лепить ошибки на Олимпийских играх? Как раз на этом турнире все спортсмены находятся на пике своей формы и выходят на лед полностью сконцентрированными. На Олимпиаде делать ставку на ошибки соперников было глупо, в этом Алена была так же уверена, как и в том, что солнце встает утром, а заходит вечером.

– Успокойся, – погрузившись в свои мысли, Алена не заметила, как Александр Кениг подошел к ней и слегка тронул за руку.

– Его наплевательство меня добивает… Как мы