– И можно?

– Да. – сказал твёрдо он, тут же заинтересованно посмотрел на девушку и спросил по-директорски: – А с кем собрались?

– Со съёмочной группой, – пожала она плечами, словно возмутилась.

– И кто войдёт? В группу? – не унимался директор.

Лена ничего не ответила. Умная была. Только улыбнулась без обид, головой мотнула в сторону, словно всё понимая, и глубоко вздохнула. Виктор Александрович положил ей руку на плечо и усадил в рабочее кресло, сказав:

– Кстати, – сказал он серьёзно, – я всегда был сторонником хорошо сбитых съёмочных, можно сказать, постоянных групп. Понимаете? Журналист – оператор – режиссёр, или хотя бы просто: журналист – оператор. Когда люди рядом бок о бок работают каждый день, то они лучше понимают друг друга, что очень благотворно сказывается на работе и качестве нашего телевизионного продукта. Помните это. Если что, я поддерживаю. Главное – чтобы на пользу студии. Что же касается Арктики, то сегодня… не очень финансово мы можем, так что дальше Аксарки и не мечтайте. Работайте.

Конечно же, Лена Каневская не стала тут же искать какие-то удивительные моменты из жизни газовиков Ямала, пограничников Арктики и всего прочего, чем так богата жизнь заполярных широт России. Лена просто задумалась: если в коллективе уже решили о каких-то привязанностях её, как женщины, то может, оно и к лучшему. По меньшей мере, Русских Сергей – человек приличный, а потому этот лёгкий, общественно развитый флирт с ним никак не повредит её имиджу, облику и… как бы это?.. Нравственному состоянию.

Две съёмки сегодня, как она узнала чуть погодя, поставили с оператором Русских. Конечно, не обошлось без пошлого казуса, когда она спросила, с кем едет сегодня на первую съёмку у продюсера Карины, та широко, по-американски улыбнулась, показав все прокуренные зубы, сказала:

– Ка-ак? С Сергеем, конечно, с кем ещё? Или Вы против?

– Нет, – сказала беззаботно Лена, – с ним как раз и не против. Тем более, Виктор Александрович сказал, что он поддерживает устойчивые производственные группы.

Не тут-то было! Карина улыбнулась так, что едва губки свои тонкие не порвала, и согласилась:

– Конечно. Но будьте осторожны, Леночка, устойчивые производственные группы очень часто переходят в неустойчивые межполовые связи. Потом такая неустойчивость часто отражается на устойчивости производственных отношений.

И улыбнулась законченной сволочью.

– Вы так ярко живописуете, – восхитилась Леночка, – словно свои ошибки вспоминаете.

У Карины сверкнули глазки так, что туш с ресниц от злости едва не отлетела, но она сдержалась и прошептала злобно:

– То, что обо мне тут болтают, совсем не значит, что такое происходит на самом деле.

– А я ничего не слышала.

– Оно и видно!

И Карина, круто развернувшись на каблуках-шпильках, ушла к себе. Лена вслед ей не смотрела, как только её оставили в покое со всякими пошлостями, она тут же нашла оператора Русских, подошла к нему с загадочным видом, сделала вид полной столичной идиотки, что каждое утро бегает в посольство Соединённых Штатов и спрашивает о том, как ей жить дальше. И сказала:

– По-моему, нас уже третируют, за наши служебные взаимные симпатии. Я не знаю, но… если я перед Вами в чём-то виновата… я, правда, не хотела. Я привыкла говорить то, что есть. Что в этом плохого, не понимаю? В общем…

– А мне нравится, – вдруг совсем нахально и совсем как-то плотски, чуть ли не скотски похвастался Сергей.

– Серьёзно? – она спросила это так, что сразу дала понять, что и она не против таких сплетен, чуть голову наклонила, чуть-чуть… глазки из-подо лба вскинула, Сергей сказал: «Ух!» Оценил. Она язычком коснулась верхней губки, потом сложила губки трубочкой, потом сделала едва слышный «чмок!» И сказала:

– Нет, я, в самом деле, поехала бы с Вами в Антарктиду.

– С тобой? – попробовал поправить Сергей.

– С Вами, – сказала она без нажима, но твёрдо, – правда, директор сказал: дальше Аксарки… – она здесь задумалась, хотела что-то сказать профессиональное, нашлась так: – солярки нет! Солярка – это топливо такое, понимаете?

Здесь Лена задержалась взглядом на Сергее, вроде как ожидая от него ответа какого-нибудь, но тот молчал и просто смотрел ей в глаза. Она отчего-то долго не выдержала взгляда, глаза вниз убрала и сказала туда же:

– Ну вот… кстати, – тут же ресницы взметнулись вверх, и господина Русских обдало серо-зелёным огнём, – мы с Вами… ну да… мы с Вами едем сегодня, через час, на стройку. Дом сдают. Готовы?

– Как старая дева! – бодро отрапортовал тот, не сводя с неё глаз.

– А как готова старая дева? – бестолково, нравственно чисто и простодушно переспросила Лена.

– Всегда готова и никому не нужна! – пояснил громко Сергей.

Лена смущённо улыбнулась в сторону и туда же очень тихо сказала себе самой:

– Дурак.

Сергей услышал и счёл это первым шагом к переходу в общении на «ты» с полным взаимопониманием.

На следующее утро в голове Сергея Русских созрел безумный, безрассудный, но безупречный план, как произвести на девушку Каневскую впечатление. Причём впечатление не просто какого-то там хлыща, что пытается хлестать за девчонкой вдвое младше себя, а…

С вечера он зашёл недалеко от своего дома в цветочный магазин, выбрал там белую розу. Одну розу. Такую нежную, такую беззащитную, можно даже сказать – ласковую. Бутон был свёрнут листок в листок, капли воды на нём сверкали бриллиантами, стебель цветка был длинный, крепкий, весь в чёрных шипах. Девушка спросила:

– Оформить?..

– Увы! – изрёк он – Важно лишь содержание!

Он специально купил бутон нераскрывшийся, цветку предстояло ещё пережить одну весеннюю ночь.

К восьми утра следующего дня он отправился к зданию студии. Ночи в мае за полярным кругом стоят уже белые, но утром всё равно свет зажигается во всех редакциях, сейчас свет нигде не горел. В здании людей практически не было. Сергей решился, вздохнул глубоко, розу под курткой поправил и здесь остановился. Сейчас он зайдёт и его, конечно, первым встретил их вахтёр Юра… И всё! Вся загадка, весь таинственный роман закончен! Что тут надо будет вычислять, если Сергей первым явился, а вместе с ним на стол Лены явилась роза?..

Сергей быстро вычислил окно, рядом с которым сидела за своим столом Лена, быстро прошёл вдоль здания студии к нему… Хорошо, что первый этаж, хорошо, что форточка всегда открыта. Со шпионскими страстями он тихонько заглянул в окошко, там уже сидел журналист Бобров и писал какую-то статейку, про весенний грипп, ангину и прочую заразу. Сергей тут же достал сотовый телефон, набрал номер Боброва, сказал ему почти с придыханием, словно бежал:

– Мишка! У твоей машины пара пацанов с ножами, ты ни с кем не поругался вчера на съёмках?..