Дядя Серёжа это всё увидел в один миг и громко, даже через чур громко (водитель услышал), сказал своё мужское:

– Ха. Поду-умаешь, – и посмотрел куда-то в сторону, вниз.

Это было что-то наподобие:

– Здравствуйте, меня зовут Сергей Анатольевич, очень приятно, что будем работать вместе, а Вас как звать?

Ленка приняла эту фразу за непринуждённое, закамуфлированное объяснение в любви, потому лишь улыбнулась и произнесла ангельским голосом:

– Здравствуйте! Меня зовут Лена, а Вас как, простите?

– Сергей, – буркнул тот.

– А почему все называют Вас дядя Серёжа?

– Потому что боятся, – проворчал он.

– Мы с Вами поедем на автобазу, Вы там уже снимали?

– Снимали.

– Мне сказали, что Вам можно полностью довериться, потому что Вы знаете, что надо делать. У Вас настроения нет?

– Вы легко одеты для автобазы, там дует всегда, – сказал он про своё настроение.

– Я не знала. На улице сегодня так тепло. Весна! Вы любите весну?

– Да я всё люблю.

– Всё? – не поверила она.

– Всё.

– К примеру?

– Примерам не поддаётся, – ответил он очень туманно и зашифровано, – женщин, к примеру, – добавил, словно дав понять сразу, что этим делом занимается профессионально, и она – его потенциальная жертва. Но вместо обычного кокетства, к которому он привык, общаясь с женщинами, Ленка лишь отвернулась к окну и туда сказала:

– Истинная любовь мужчины к женщине всегда украшала и мужчину, и женщину.

Дядя Серёжа чуть мозги свои, запорошенные текучкой работы, не сломал. Но справился и оставил эту фразу расшифровать «на потом».

На съёмках Сергей как-то стал замечать, что больше смотрит в сторону нового журналиста, нежели в окуляр камеры, больше мысли его направлены на своё внутреннее состояние рядом с юной женщиной, которая, в сущности, была на вид не более, не менее, нежели девчонка озорная. Вид у Сергея был, конечно, весьма мудрый, взгляд на каждую часть съёмки проницательный, глаза удивительно глубокомысленны, и если он что-то говорил, то есть произносил, то речь носила оттенок некоторой снисходительности, что-то в этом роде:

– Ну-с, если Вам будет так угодно… не думаю, не думаю… так не работают… здесь лучше с другой точки, девушка… ракурс, понимаете…

И уже в конце, словно добить девчонку хотел, спросил:

– А, простите, по Вашей задумке, какой образ в сюжетной линии должен нести этот поломатый КАМАЗ?.. Ах, так?.. То есть, Вы хотите сказать, что монтаж по видеоряду должен быть параллельный? Чи перекрёстный?.. Чи какой?.. Не понял?

Покувыркавшись словами, которые на самом деле были простейшим телевизионным сленгом, (но новичок не всегда его знает), Сергей отснял материал необходимый по машинам, затащил интервьюируемую персону (директора) и своего журналиста на самую крышу автобазы, чтобы с неё простор был виден. Ленка на крыше замёрзла в одну минуту, Сергей тут же стянул с себя кожаную куртку и повесил на плечи девушке, она мяукнула беззащитно:

– Спасибо.

И благодарно посмотрела на своего мучителя. Стоя на крыше с растрёпанной весенним ветром прической, махая рукой директору двигаться то влево боком, то вправо боком, потому как, по мнению оператора, директор стоял неправильно, наконец, сам подошёл, поставил куда нужно, очень жёстко поставил, тут же схватил Ленку за тонкую талию, передвинул куда надо было (а надо ли было?) тоже мяукнул:

– Ми-ило.

Она всхлипнула, он сказал:

– Вот так!

Пошёл за камеру, посмотрел, обозвал всё глупостью, но съёмка пошла. Таким вот неудовлетворённым и ехал потом на студию. Вроде как старался оператор, старался, а всё равно… На первый взгляд – всё глупость взрослая? Есть такая категория в жизни взрослых. Но! Удивительное дело – на девушку Лену он впечатление произвёл!

Лена Каневская, конечно, всегда хорошо понимала, когда производит впечатление на мужчину, когда не производит, и когда за ней мужчины начинают ухаживать, ещё даже сами этого не осознавая. Сегодняшняя съёмка очень ясно говорила ей, что она и понравилась и даже больше, чем понравилась, хотя сам мужчина ей, как говорится, в отцы годится. Ну и вот – в отцы годится, а за талию девчачью всё равно хватает. Дядьку этого, директора, на крыше замучил совсем, туда-сюда переставлял, что вот он ей этим показать хотел? Что профессионал? Так её и предупредили уже. Зато руки у него стальные. Это всегда приятно, когда стальные руки обнимают твою талию, а не мармелад на косточках. Похоже, дядя Серёжа то ли в бывшей жизни спортсмен, то ли в настоящей. Но это же не значит, что она вот сейчас так, по первому звонку мужскому, станет отвечать взаимностью? Да и вообще… пугает это немного, разница в возрасте в двадцать лет. Приятно. Но пугает. Но приятно. Интересно, а чего тут больше: приятно или пугает? Совсем запуталась!

Лена весь вечер вспоминала первый рабочий день, всех с кем успела перезнакомиться, пробовала оценивать по-женски мужчин молодых – ничего не получалось. Всё как-то само собой скатывалось в мозгах к этому дяде Серёже. Она пыталась разобраться, с чего вдруг скатывается к этому дяде, но разобраться до самой ночи так и не смогла. Успокоилась словами: «Ну-у, скатываюсь, так и скатываюсь… Все приличные женщины к мужчинам и скатываются».

Ночью она себе сказала – а мы никуда не торопимся и никаких лишних романов на работе заводить не собираемся… всё! Хотя мужчина он, конечно, интересный. А может, мне сегодня другим лаком ногти накрасить?..

Вечером этого дня Сергей сидел дома один. Квартира его была небольшая – одна комната, зато в новом девятиэтажном доме, с огромной кухней и очень удачной планировкой. Сидел Сергей у себя на диване, разрешив себе чуть-чуть вечером расслабиться, потому вместо яблочного сока пил яблочный пунш, который, кстати, готовил сам.

Сам по себе день был обычный, тем более, что и завтра был не выходной, но пунш пился легко и на славу, как перед воскресеньем. Сергей отложил все запланированные занятия на сегодня, отложил все дела, даже на тренировку в спортзал не пошёл. Сидел и пил яблочный пунш. Иногда он включал дисплей своего сотового телефона, смотрел там фото Лены и о чём-то думал. Фото было всего-навсего одним из кадров её интервью на крыше автобазы. Много-много видеокадров можно разложить покадрово, и получится много-много фотографий. Он в монтажной, как после съёмок приехали, быстренько попросился за компьютер, глянуть «композицию», нигде там не ошибся? Глянул, выбрал кадр получше, где Лена, снятая средним планом в пояс, смотрела в объектив, волосы её чуть разлетелись по ветру, на плечах его куртка, девчонке немного холодно, но держится, оттого взгляд упрямый, а глаза горят. Девчонка ему понравилась, но… но вот что-то страшное было в этих горящих глазах. Страшное для него, как для мужчины. Что может быть страшного? Девчонка и девчонка. Молодая только. Было бы ей лет на… на десять больше. Взрослая, такая стабильная, безбашенная для такого возраста, бабёнка… в тридцать пять. В кровать? С удовольствием! Без кровати? Тоже ничего. Впрочем, нет, тогда бы он на неё внимания не обратил и уж точно сейчас на портрет не любовался. Наверное, многим парням нашим уже по душе пришлась? Правда, вслух, где-нибудь в курилке, никто ничего не сказал. Значит, затаились, мерзавцы!