Он смеется, и я вдруг понимаю, что этот смех мне нравится. Не злой, в нем нет скрытого смысла. Просто смех, ведь мы оба знаем, что времени рисовать у меня почти нет. Но все равно играем в эту игру "я заказал тебе картину".

В привычных заботах я чувствую себя уверенно. Приготовить завтрак, накормить, перемыть и убрать всю посуду, поставить для Эли кашу. К тому времени, как я выхожу с кухни, Серебров уже где-то у себя, собирается на работу.

Бужу Элю, но понимаю, что ночка для нее выдалась беспокойная и днем придется поспать. Племяшка клюет носом в кашу и непривычно тихо смотрит мультики. Я решаю не выводить ее гулять в слякоть и сырость, сажаю в комнате смотреть нашу любимую "Анастасию", а сама спускаюсь вниз, рисовать. Запах краски, монотонные и легкие движения успокаивают, хотя к концу первого часа работы немного ноет кисть. В дождь работается лучше.

К обеду должна приехать Марина, позаниматься с Элей музыкой, а после сончаса — Аня уже прислала сообщение — пойдем в гости к соседям, играть на крытой площадке. Их дом оборудован для детей, это довольно мило. У Сереброва, конечно, ничего детского, кроме комнаты, на территории нет, так что Эля с нетерпением ждет похода в гости. Надо бы принести что-нибудь с собой, угощение или подарок. Как плохо, что в шаговой доступности нет магазина, мне очень неловко каждый раз просить Рому куда-то меня свозить или привезти что-нибудь из супермаркета.

Рисунок на стене стремительно обретает очертания. С каждым днем я все больше кайфую от процесса, придумываю новые детали, переделываю эскиз. Если все получится, как я задумываю, то возле стены можно будет бродить часами, рассматривая окошко в жизнь большого города. А может, я слишком сильно себя люблю и фантазирую.

— Кисточка, ты не выйдешь меня провожать? — слышится из холла.

Надо же, время почти одиннадцать. Сергей уезжает, Эле пора готовиться к занятиям с Мариной, а мне… я чувствую, что снова хочу немного подремать, но скорее лягу в постель и буду размышлять, где и как мне купить платье для вечера. Что-то подсказывает, это будет не так просто.

Выхожу в холл. Серебров уже в костюме, даже не верится, что пару часов назад он спокойно спал прямо в джинсах, поверх одеяла, у меня в комнате. Одетый с иголочки, выбритый, даже бодрый. И как ему это удается? Я, наверное, выгляжу, как Баба-Яга с детского утренника.

Мы смотрим друг на друга, стоя на расстоянии полуметра. Я понятия не имею, чего он хочет, а Сергей будто ждет.

— Что? — спрашиваю я.

— Надеялся, скажешь мне "пока".

Аккуратно машу рукой, подозревая… нет, зная, что он хочет чего-то другого. Сегодня утром Сергей часто смеется. Как сейчас, притягивая меня к себе, прощаясь поцелуем, от которого мне и плохо и хорошо одновременно. Одно точно: остановиться самостоятельно я не могу. Могу соврать себе, что просто делаю то, что Сергей говорит. Веду себя так, как ему нравится. Целую по его желанию. Но это все отговорки. Мне просто нравится целоваться, нравится, когда сильные руки с силой сжимают талию или наоборот, аккуратно путаются в волосах.

— Ты можешь так меня провожать каждый день? — задумчиво тянет Серебров, глядя куда-то поверх моей головы.

— Если вы будете уезжать на работу к одиннадцати…

— Тогда я разорюсь и перееду к тебе.

Я смеюсь, представляя Сереброва в декорациях квартиры, которая не знала ремонта с советских времен. Как утром он пьет растворимый кофе из дешевой чашки в красный горошек, как идет на работу к проходной какого-нибудь завода, как разогревает в микроволновке сосиски с макаронами, а вечером мы всей семьей смотрим…

Так, стоп, это уже лишнее.

— Чего задумалась?

— Просто представила вас у себя, на скрипящем диване.

— Думаешь, я не смогу смазать диван?

Диван у меня даже не скрипит, но теперь признаваться в этом стыдно. Ему уже давно пора идти, а мне возвращаться к работе, но мы все равно стоим. До тех пор, пока не раздается щелчок. А следом за ним и голос:

— Доброе утро, ну там и слякоть, я вся вымокла…

Я отскакиваю от Сереброва, словно меня бьет током. Он хмурится, но ничего не говорит. Щеки у меня пылают от смущения, а Марина красноречиво поднимает брови.

— Ну здравствуйте, — хмыкает Сергей.

— И вам не хворать.

Он кивает мне и уходит, а Марина тут же набрасывается с вопросами.

— Значит, просто рисуешь? Заказик выполняешь, да?

— Почему тебя это так бесит? У меня что, не может быть личной жизни? Я, в конце концов, еще не женщина бальзаковского возраста, чтобы в гордом одиночестве курить на кухне и бороться с подростковым кризисом Эли. Мне тоже хочется романов.

Мы идем в кухню, чтобы выпить кофе и накормить Элю перед уроком. Рита пропадает где-то в доме, наверху шумит пылесос. Я ставлю разогреваться суп, а Марина греет руки о дымящуюся кружку.

— Почему тебе так не нравится Сергей?

Сначала она отнекивается, потом все же признается:

— Он мне угрожал.

— Что? — Я едва не роняю ложку, которой мешаю тыквенный суп. — Угрожал?

— Когда искал тебя. Заставил сказать, в какой вы больнице.

— Не то чтобы это было нам во вред, да? — вздыхаю. — У него много отрицательных черт, способность добиваться своего любыми путями — одна из них.

— Но..?

— Но он не такой уж простой. И может быть приятным человеком.

— Ты с ним спала?

— Марина!

— Что?! — восклицает подруга. — Мне ведь интересно! Такой мужик, такой дом, такой… браслетик у тебя интересный. Его подарок?

— Извинение скорее. Своеобразное. Мы немного поспорили, а вечером принес браслет.

— Это брюлик?

— Да. Это "Тиффани".

— Оригинал?

— Ну не в переходе же он коробку купил.

— Так спала или нет?

— Ну спала.

— И? Что ты тянешь? Я от любопытства сейчас кружку сгрызу!

Я со смехом ставлю перед Мариной тарелку с куском торта и легонько даю ей по носу ложкой:

— Скачай порнуху и любопытничай.

— Но…

— С момента съемок ничего нового не придумали!

Я поднимаюсь, чтобы забрать Элю. Сначала накормить, а потом вместе с Мариной отправить заниматься. У меня есть час или на отдых или на работу, но с утра я уже сделала прилично, поэтому решаю подождать, пока краска высохнет. И заодно поискать платье.

Валяюсь на кровати, листаю каталоги интернет-магазинов, понятия не имея, что надеть на подобный вечер, и вдруг слышу приглушенные голоса. Кажется, кто-то спорит на повышенных тонах. Интересно, что случилось?

Вряд ли какой-либо спор в этом доме может касаться меня, но любопытство сильнее. Однако судьба умудряется удивить: посреди гостиной стоят Марина с Костей и о чем-то жарко спорят.