Однако именно заурядный новогодний наряд позволял предположить связь между третьим убийством и вторым – ведь мертвую собаку из реки «та самая Элена» тащила не одна, а в паре с молодым человеком, одетым в новогодний костюм Санта Клауса!

Тут инспектор подпрыгнул, словно бабуля– интуиция кольнула его своей спицей не в те полушария: в связи с убийством номер два он вспомнил еще одну неопознанную костюмированную личность! Некто в костюме Оленя глазел на погоревший офис BDT, как раз когда сам Руди осматривал пепелище в компании с зятем безутешной владелицы Вальтера Браунинга! Что, если редакция туристических программ интересовала Оленя безотносительно пожара, а как место гибели таксы? Тогда, может статься, этот самый Олень не просто зевака, а злодей, которого потянуло на место преступления!

– К тому же, пожалуй, это все-таки не Олень был, а Олениха! – вспомнив ножки в шелковом трико и каблучки-копытца, рассудил Руди.

И ему вдруг стало ужасно интересно, что делала вчера днем «та самая Элена» и чем она занимается сейчас.

32

– Подумаешь, бассейн! – проводив взглядом упорхнувшую подружку, фыркнула Ирка.

Ее немного (самую малость) угрызала совесть – на тему, что уважающая себя женщина обязательно должна заботиться о своей фигуре. Фигура у Ирки была большая и забот о себе требовала соответствующих. Однако, в отличие от других женщин, Ирина не тяготела к минимализму. Раз и навсегда определив свой идеальный вес трехзначным числом из единички с двумя нулями, она заботилась, главным образом, о том, чтобы не потерять ни грамма. Бассейн при таком подходе действительно был не нужен.

– Нужна шоколадка! – огладив перед зеркалом свои упругие бока, постановила уважающая себя женщина.

Она надкусила шоколадный батончик, бухнулась в кровать и оживила телевизор. Он включился на старом фильме, герой которого неполиткорректно крикнул: «Получи, фашист, гранату!» – и через мгновение грохнул взрыв, уведомивший отправителя о получении адресатом заявленной авиапосылки. Ирка, настроившаяся на безмятежный отдых, прибрала звук и переключила русскоязычный спутниковый канал.

– Шпиль ми! – игриво заурчал на экране костлявый вурдалак бесконечно позднего бальзаковского возраста.

– Вот! – самодовольно сказала Ирка, потыкав в сторону экрана объедком батончика. – Вот во что превращаются женщины, многие годы изводящие себя диетами!

Она с нескрываемым удовольствием просмотрела рекламный ролик, переключила канал, снова попала на бабулю-вурдалачиху, еще раз насладилась созерцанием ее грешных мощей и внезапно загорелась желанием сфотографировать это чудище: чтобы носить фотографию в сумочке и поднимать себе настроение в редкие минуты малодушного уныния у магазинных витрин, населенных анемичными манекенами.

Подружкин фотоаппарат лежал на прикроватной тумбочке, и Ирка начала фотоохоту за кокетливой телевизионной старушенцией. Та на диво резво скакала с канала на канал, подстеречь ее оказалось делом весьма непростым и столь же увлекательным. Рассудив, что очередной рекламный блок обязательно будет сразу после выпуска новостей, Ирка заранее выстроила кадр и залегла в засаду с видом на диктора Второго национального телевидения Германии.

Белозубый загорелый дядечка с растрепанной прической, словно он только что вылез из стога сена, жизнерадостно повествовал о событиях в жизни города Берлина. Ирка безразлично прослушала сообщение о режиме работы столичного общественного транспорта в последние дни старого года, пропустила мимо ушей информацию о вернисаже неизвестного ей пейзажиста и насторожилась, когда диктор мастерски трансформировал беззаботную улыбку в жутковатый оскал и зловеще сказал:

– А теперь криминальные новости.

В квадратном окошке, под которым растрепанный диктор в студии смотрелся как болтливая деревенская кумушка на завалинке пасторальной избушки, живописное изображение пасущейся на альпийском лугу буренки сменилось фотографией какой-то темной мохнатой туши. Картинка ожила и приблизилась, вытеснив за кадр тарахтящего диктора. Камера крупно показала огромную косматую лапу с когтями, похожими на огрызки карандашей, а затем вдохновенно проехалась по сложной кривой, объединив ажурные чугунные перила, поблескивающую под мостом маслянисто-черную воду, пластиковую ленту полицейского ограждения и вытянутую физиономию какого-то дедушки с собачкой, лохматая мордочка которой выглядывала у него из-за пазухи, как хризантема из петлицы. Невидимый диктор с большим чувством озвучил шокирующее сообщение о том, что из-под моста в историческом центре города извлечен труп юноши в карнавальном костюме медведя. И сразу после этой новости на экран выскочил тот самый живой труп в костюме одалиски, появления которого Ирка ожидала с камерой наизготовку. Однако фотоохотница уже потеряла интерес к съемочному процессу.

– Ленка! Ты это видела?! – завопила она.

И тут же сообразила, что Ленка не могла «это» видеть, так как удалилась из номера минут пять назад.

– Надо ей рассказать! – срываясь с кровати, пробормотала Ирка.

Госпожа Максимова не считала себя слабой женщиной, но на то, чтобы удержать в себе распирающие ее эмоции до возвращения подруги, ее сил не хватало. Мельком глянув на себя в зеркало и решив, что в полотенечном тюрбане на голове и махровом халате на более обширных территориях организма она выглядит внолне подходяще для короткого визита в бассейн, Ирка выскочила из номера и просквозила по пустому коридору в лифт.

Чтобы попасть в раздевалку бассейна, достаточно было пересечь холл, однако там оказалось неожиданно многолюдно. Ирка, не рассчитывавшая на дефиле в присутствии большого скопления народа, в смущении замешкалась на выходе из лифта. И только поэтому заметила подружку! Та как раз вспорхнула с дивана, мелькнув в поле зрения Ирины ярким розовым пятном.

– Как это она? – хлопнув глазами, Ирка недоверчиво посмотрела на дверь, за которой находилась раздевалка бассейна, но, оказывается, вовсе не было Ленки.

Потом до нее дошло, что подружка ее обманула, и она актуализировала вопрос:

– Куда это она?

Фигура в розовом и голубом шустро пересекла холл и выскочила из отеля. Ирка, как сомнамбула, потянулась следом, в растерянности соображая, не подвели ли ее глаза. Может, это все-таки была другая женщина? И словно в подтверждение того, что она не ошиблась, какой-то мужчина на крыльце крикнул, опережая ее с репликой:

– Ленка, стой! Ты куда?!

Ирка перестала рефлексировать и ускорилась, насколько позволяли спадающие с ног тапки и раскручивающийся на макушке тюрбан. Люди в холле не показывали на нее пальцами, и это позволяло надеяться, что выглядит она относительно прилично, однако скверная аэродинамическая форма головного убора обещала в самом скором времени изменить Иркин экстерьер к худшему. Это случилось буквально в метре от двери: сырое полотенце тяжело спланировало на пол, явив миру голую Иркину голову в ежиках бигуди. Она затормозила, наклонилась, чтобы подобрать беглую тряпку, и сквозь стеклянную дверь отчетливо увидела исчезающий в салоне автомобиля мужской ботинок и бешено завертевшееся колесо.