За несколько секунд половина салона накинулась на возмутителя спокойствия с обвинительными речами. Все наперебой защищали Короля, Королеву и принцессу, а заодно еще и Советника Короля, и новоявленную невесту Севастьяну, и даже Патера Астрара, стражу и всю прислугу.

Омарейл достаточно давно ездила на трамвае, да и вообще в последнее время немало общалась с людьми, чтобы понять: случившееся выходило за рамки нормального.

Она вышла из вагона и поспешила в школу. На «Математике» она долго смотрела в окно, размышляя над тем, как часто в последнее время необычные вещи происходили вокруг нее. Омарейл сомневалась, но все же склонялась к тому, что ее эмоции и эмоции людей вокруг нее часто были странными.

И первым, с кем у нее появилось это ощущение, был Даррит. Она решила попытаться поговорить с ним еще раз, но ей это не удалось: сразу после урока «Науки» он ушел из кабинета, оставив учеников неторопливо собирать вещи без его присутствия.

Поэтому на танцы Омарейл пришла в совсем удрученном настроении. Май, почувствовав это, быстро оставил ее. Пока они ждали начало, он уселся с книгой в дальнем углу класса и попытался читать. Но углубиться в рассказ о воздушных пиратах ему помешала Луна. Она подошла к Маю и чуть подняла книгу пальчиком, чтобы взглянуть на обложку. Он сделал вид, что не обратил внимания, и тогда Луна обвила его шею и заглянула в книгу через плечо. Май чуть усмехнулся.

Омарейл наблюдала за этой сценкой с расстояния и чувствовала, что настроение поднималось: ей было забавно наблюдать за тем, как Луна пыталась завладеть вниманием Мая, а тот старательно делал вид, будто не замечает этого, хотя был похож на павлина, распушившего хвост.

– Он всегда таким был, – раздалось вдруг над ухом Омарейл.

Она повернулась и встретилась взглядом со Шторм.

– Если ты думаешь, что ваши отношения эксклюзивны, то напрасно, – заявила она, – он готов купаться в лучах любого внимания.

В голосе Шторм звучали желчные нотки.

– Он пойдет с любой, кто его позовет.

Омарейл почувствовала, как в ее груди начала зарождаться ревность, смешанная с обидой и злостью. Она посмотрела на Мая. Его ужимки и то, как Луна вилась вокруг него, вызвали вспышку ярости.

Ошарашенная, Омарейл прикрыла глаза. Эти чувства были не ее. Она всегда видела в Мае только друга, и ее совершенно не волновало то, что он кокетничал с одноклассницей. Эта ревность принадлежала Шторм.

И в тот момент Омарейл хотела понять две вещи: с какой стати она испытывала эмоции другого человека и как это можно было прекратить.

Она начала подмечать, что время от времени действительно словно чувствовала то, что чувствовали другие, особенно если эмоции были с негативным окрасом. Безмятежная веселость Мая не так сильно влияла на нее. Скорее он, если Омарейл была не в духе, тоже скисал и, желая избавиться от чуждого ему состояния духа, старался оставить одну.

В пятницу Омарейл решила поговорить со Шторм. После занятий танцами, на большой перемене она попросила ту уделить ей немного времени. Вдруг появившаяся настороженность, которой она не испытывала секундой ранее, заставила Омарейл на мгновение прикрыть глаза.

– Я хочу поговорить с тобой о Мае, – заявила она.

Они ушли в дальний конец коридора второго этажа и встали там у окна. Урок «Логики» уже начался, но они обе негласно решили, что госпожа Мошен вряд ли заметит их опоздание.

– Что о нем разговаривать? – надменно спросила Шторм, но Омарейл отчетливо почувствовала ее интерес, смешанный с раздражением.

Было крайне тяжело сосредоточиться на том, что она хотела сказать, когда чужие эмоции так и норовили примешаться к ее собственным.

– Я кое-что знаю о вас двоих.

Секундный, но такой резкий страх поразил Омарейл точно стрела. Она глубоко вздохнула.

– Я знаю, что ваши отношения – это не просто неприязнь двух бывших друзей. Я не знаю, что именно произошло между вами, но вы оба любите друг друга.

Шторм хотела запротестовать, но Омарейл ей не позволила. Подняв руку, она продолжила:

– Не надо пытаться убедить меня в обратном, Шторм. Я совершенно точно знаю, что ты ненавидишь его, ты обижена, но при этом очень ревнуешь ко всем – и все потому, что твои чувства были задеты. Ты считаешь, что он эгоистичный, поверхностный и непостоянный. Забавно, но он думает о тебе примерно то же самое. Но за всеми его желчными словами я отчетливо вижу такие же раненые чувства, как у тебя.

Шторм сжала губы и сложила руки на груди. Верный признак оборонительной позиции, но Омарейл и так чувствовала, что девушка не хотела верить в ее слова.

– Я говорю все это не для того, чтобы примирить вас. Я не знаю, как вы пришли к таким отношениям, и уж точно не собираюсь налаживать вашу личную жизнь. Но я хочу, чтобы ты узнала одно: мы с Маем просто друзья. Я не претендую на роль его девушки. Поверь, это последнее, чего я ищу. Я не люблю его как молодого человека.

Рот Шторм чуть расслабился, руки опустились вдоль тела, но взгляд все еще был колючим.

– Ты можешь не верить мне, это твое дело, – продолжала Омарейл, чувствуя тончайшие изменения в настроении собеседницы. – Но я все же хочу сказать тебе это, так как ты мне нравишься, мы могли бы быть друзьями. И если Май – единственная причина твоей ненависти ко мне, мне хотелось бы, чтобы ты знала, что на самом деле у тебя нет причин вообще.

Омарейл сделала небольшую паузу, вглядываясь в глаза Шторм. Та посмотрела куда-то в сторону.

– С чего бы мне тебе верить? – спросила она.

Чуть расслабившись, Омарейл едва заметно улыбнулась.

– А зачем мне тебе врать?

Шторм дернула плечиком.

– У тебя могут быть любые мотивы. Может, вы с Маем решили посмеяться надо мной?

– Ты в это не веришь, – убежденно ответила Омарейл. – И врать мне тебе незачем. И если ты приглядишься повнимательнее, то увидишь, что у нас чисто дружеские отношения. Попробуй не примерять на меня твои чувства, и ты сама все поймешь.

Шторм делано безразлично качнула головой, будто бы не решила еще, станет ли она прислушиваться к словам Омарейл. Та продолжила:

– Шторм, ты талантливая, красивая, умная. На тебя невозможно смотреть без восхищения. Но твоя озлобленность мешает тебе получать удовольствие от всего, чего ты добилась и чем тебя наградила природа. Ты же одна. И одна по собственной инициативе. Ты отталкиваешь всех, кто пытается приблизиться к тебе…

К своему удивлению, Омарейл увидела в глазах девушки слезы. Она чувствовала, что нажимала на болевые точки Шторм.

– Ты можешь мне не верить, но поверь собственному здравому смыслу. Присмотрись к тем, кто тебя окружает. Никто не желает тебе зла.

– Ты ошибаешься, меня все ненавидят, – ответила она, и слезы душили ее, поэтому следующие слова разобрать было уже непросто: – Ты сама сказала это и была совершенно права.