Ну наконец-то…наконец-то! От радости я практически прыгала.

— Лешенька, — в итоге расплакалась, опустилась на колени и крепко обняла мужчину, сидящего пока что в инвалидном кресле, за шею. — Я люблю тебя.

— Как я тебя люблю, Мира, но пойми, твоя безопасность и безопасность моих близких для меня главнее всего на свете. И между вами и собой я всегда выберу вас, —

— А я выберу тебя, — водила ладошками по его напряженным плечам, жадно вдыхая свой самый любимый аромат в мире — запах любимого мужчины.

Мужская ладонь опустилась на спину и прошлась вдоль позвоночника. Знакомые импульсы всколыхнули тело, что жило без ласк с момента операции. Еще кое-что, чего у нас с Лешей не было…он словно поставил на себе крест. Над этим я пообещала себе усердно работать. И работала.

В реабилитационный центр нас оформили быстро и без проблем, план лечения назначили сразу после анализов и тестов. Врачи заверили нас, что работать придется много, но результаты не заставят себя ждать, если выкладываться по-полной. На этой фразе я довольно многозначительно посмотрела на Лешу, бросая в его огород воображаемый камень.

Мы и работали. То, что происходило у нас дома под гордым названием «реабилитация» и рядом не стояло с тем, что вытворяли тут врачи в этом центре. Леша порой ругался такими замысловатыми фразами, что уши складывались в трубочку даже у тех, кто стоял на улице и через открытое окно слышал очередной эмоциональный всплеск моего мужчины. Первая неделя вводных занятий сопровождалась особыми трудностями, но утренние зарядки по прошествии рабочей недели Леше позволяли делать самостоятельно. И вот тут в эфир входила игривая кошечка.

В особо тяжелые моменты, когда тренировка ну совсем не шла, я прибегала к хитростям. Переодевалась в короткие шортики и снимала лифчик, после чего становилась ровно перед Лешей и начинала приседать. Каждый день позволяла себе чуточку больше. Грудь колыхалась в такт движениям, и я наконец-то видела то, о чем в последнее время могла только мечтать, — вожделенный взгляд Леши. Затем разворачивалась спиной и с большим трудом начинала приседать и задом к своему законному мужу, который почему-то решил не заниматься со мной сексом.

Я спрашивала у врачей, они с улыбкой отвечали мне, что «там» все в порядке. Можно и нужно продолжать сексуальную жизнь, не оглядываясь ни на какие временные трудности. Вот только Леша в очередной раз накручивал себя и съезжал с темы под разными предлогами. Но я все равно видела, что он возбуждался, и это возбуждение было заметно невооруженным глазом, значит, сейчас проблема была чисто психологической и подходить к вопросу нужно тоже мудро.

— Что ты делаешь? — хрипло переспросил Леша, прекращая делать упражнения на верхний корпус. Он сидел сейчас на тренажере и самостоятельно точно не смог бы сбежать от меня.

— Занимаюсь спортом, дорогой муж. Нравится? — оттопырила попку, призывно размахивая бедрами. Потемневший взгляд и напряженные скулы ответили на мой вопрос, а уж внушительная выпуклость в области паха лишний раз доказала правильность ответа.

— Мира, мы это обсуждали… — Леша попытался отвернуться, но я в два шага очутилась перед ним, усаживаясь на тренажер так, что весь упор приходился на колени. А промежностью я упиралась в возбужденный член, подрагивающий от каждых моих осторожных движений.

— Нет, мы не обсуждали, почему мой законный муж не исполняет супружеский долг. Тут пеня уже капает за недели простоя, знаешь ли, — приблизилась к лицу своего мужа и облизала его нижнюю губу. Я издевалась. Специально проезжалась грудью пол его рукам.

— Мира, — предупредительно рыкнул, но я проигнорировала, скользя рукой вниз по груди, к животу и дальше к резинке спортивных штанов. Рука обхватила налившийся член и провела по стволу вверх-вниз. Ах так? Халтурим, игнорируем, измываемся надо мной, но также сильно хотим?

— Да? — большим пальцем надавила на кончик, ощущая как член в руке становился больше. Пробежала пальчиками по нежной коже и сжала чуть сильнее, двигая рукой чуть жестче.

— Ох, ну что ты… — муж застонал и прикрыл глаза. Голову откинул назад, а руками обхватил мою талию, до боли впиваясь пальцами в кожу.

— Я хочу ласкать своего мужчину, — прошептала в губы, прежде чем меня окончательно накрыло, собственно, как и Лешу, который начал сдирать с меня шорты, а затем грубо, словно сорвавшись с цепи, впился губами в шею, оставляя жалящие отметины на коже.

В тот момент были только мы. Переплетенный руки, обоюдные стоны и бесконечное наслаждение, когда горячий член вошел в меня рывком. Осталось затопившее обоих неземное наслаждение, переливающееся в душе яркими красками. Я прикусила губу и заплакала от счастья. Осторожно приподнялась и опустилась. Опять приподнялась и опустилась. Медленно и глубоко, так невыносимо нежно и бесконечно нужно. Нам. Пальцами я впивалась в плечи Леши, откидывая голову назад, когда он задрал майку и обхватил мою налившуюся от возбуждения грудь ртом, начал перебирать языком сосок, вырывая из глотки крики. Тонкие струйки пота стекали по спине, поза была крайне неудобной, я вес своего тела удерживала на коленках, которые наверняка уже стерлись от такого напряжения, но все неудобства растворялись на фоне неземного наслаждения, в которое мы оба окунулись спустя долгое время.

Нам было все равно на то, что в любой момент кто-то мог зайти, плевать на то, что в палате явно не было шумоизоляции, абсолютно фиолетово, что меня за несоблюдение внутреннего распорядка могли бы вышвырнуть.

Плевать. Только мы. Только жаркие касания и глубокие толчки, алчные поцелуи и наша любовь.

— Блядь, как хорошо, — прорычал в ухо Леша, изливаясь глубоко внутри меня, затем и я нашла свое освобождение, обессиленно выдавливая из себя:

— А ты носом крутил. Доводил и себя, и меня, — уткнулась лицом в мокрую кожу своего мужчины и слабо улыбнулась. Сил на большее не было.

За несколько недель до…

— Не надо тебе туда ехать, куда ты, бля, ты только-только на мумию перестал походить, — Борзый проворчал недовольно, в очередной раз упершись как баран, только я могу быть не менее упертым.

Я этой суке в глаза хочу посмотреть. Чтобы тварь лицом к лицу со мной встретилась, чтобы от нее услышать каждую подробность нашей «счастливой» жизни в прошлом. Сестричка все как на духу выложила, жить хочется, а когда на тебя несколько бугаев давят в сыром темном помещении, ты все что угодно расскажешь, лишь бы не тронули, лишь бы целой остаться.

И мента этого, Федорова, в оборот взяли. Ублюдок вместе с родственничком быстро план накатали, как только ясно стало, что Артем — мой сын. Лина, тварь, сама не знала от кого понесла, и вообще детей иметь не собиралась, любовнику ее на ребенка насрать было абсолютно, он с мамашей отношения выяснял. Да сидели тихо, потому что Борзый тогда землю носом рыл, интуиция мать его, он еще тогда понял, что нихрена это не случайность была, — авария та, только концов не нашли.