– Можешь делать со мной, что хочешь, урод: господин отомстит за мои страдания!

И доставший нож Кросс в замешательстве отпрянул, пытаясь сообразить, что он только что услышал.

– Какой ещё господин? – издевательски бросила Ленка. – Шаб сдох.

– Скоро всё изменится, – пообещала старуха.

– Вы собираетесь воскресить Шаба?

– Безликого, – брякнула невеста и тут же заткнулась, сообразив, что проболталась.

– Кого? – растерялась Порча.

– Безликого? – изумился Иннокентий. – Мой господин жив?

– Твой господин? – Ленка перевела взгляд на толстяка. – Чёрт, а ведь верно!

– Безликий жив, – подтвердила старуха, догадавшись, что судьба столкнула её с союзником. – И сегодня будет воскрешён.

Несколько секунд ошарашенный Кросс открывал и закрывал рот, отчаянно напоминая сломанного Щелкунчика, после чего посмотрел на Порчу и прошептал:

– Я знаю, зачем Бри отправилась в Смирение.

* * *

– Это наша цель, – произнёс заказчик, когда из потайной дверцы позади алтаря появился невысокий худощавый мужчина заурядной наружности.

Он вышел и остановился, щерясь на беснующихся невест то ли в ухмылке, то ли в зверином оскале. Бри и сама запрыгала, замахала руками и завыла при его появлении, в точности повторяя поведение товарок, но при этом мягко, очень аккуратно скользнула по незнакомцу «вторым взглядом» и почуяла в непримечательном мужчине гигантскую внутреннюю силу и невиданную твёрдость. Незнакомец оказался переполнен энергией Ша, но при этом – Хамелеон могла поклясться, – не являлся Первородным.

Но кто, для чего, а главное – как? – наполнил обыкновенного человека таким количеством тёмной силы?

– Скоро вынесут сгусток, – продолжил шептать заказчик. – Как только это произойдёт, мы уберём мужика, а ты должна завладеть сгустком и бежать к южным дверям. Направо от алтаря.

– Оттуда нет выхода, – ответила Бри. – Чтобы оказаться на поверхности, мне придётся обойти зал. Меня поймают.

– Там есть потайной коридор, – хмыкнул заказчик. – Мы тебя выведем и прикроем.

«Будете прикрывать до тех пор, пока я не отдам сгусток…»

Бри прекрасно понимала, сколько ей осталось жить, однако спорить с заказчиком не стала и коротко ответила:

– Безусловно.

Собираясь действовать по собственному плану.

* * *

– Вот и хорошо… – протянул Авадонна, разглядывая Горелова через оптический прицел. – Сосуд на месте, осталось дождаться содержимого.

– Не ожидал, что Древнему подойдёт столь тщедушное тельце, – пробормотал сидящий рядом Гаап. – Как-то даже неудобно на это смотреть.

– Он далеко не слаб, – не согласился карлик.

– Я вижу, – кивнул Гаап. – Но внешне сосуд не идеален.

– Шаб тоже не отличался красотой.

– Я помню.

– Но получается, что внутри у тщедушного дохляка стальной стержень, – закончил Авадонна. – Он безумно силён и сможет удержать Древнего, невесты не могли ошибиться в выборе сосуда.

Хитрый Шаб рассматривал старух в том числе и как страховку на случай неприятностей и оставил чёткие инструкции по определению подходящего носителя. Ему самому страховка не пригодилась, но Безликому могла помочь.

– Стреляй дохляку в голову, в дырявый сосуд Древний не полезет, – улыбнулся Гаап и тут же уточнил: – Бри убьём?

– Конечно, – равнодушно ответил карлик. – Ведь кто-то должен ответить за разгром Смирения.

– Кто-то должен… – хмыкнул Гаап, а в следующий миг увидел трясущуюся от старости невесту, выбравшуюся на подиум из другой потайной дверцы, слева от алтаря. В дёргающихся руках, покрытых пигментными пятнами, старуха держала золотой сосуд, и Ястребиный догадался, что…

– Церемония началась, – прошептал Авадонна.

* * *

– Они собираются вернуть Безликого! – проревел Иннокентий, преодолевая по нескольку ступенек за прыжок. – И я не позволю им помешать!

– Зачем?! – закричала бегущая следом Порча. – Почему?

– Я хочу домой! – взвыл в ответ Кросс. – Ленка, ты не представляешь, как я хочу домой. А секрет перемещений знает только Безликий! Единственный из Древних! Он придумал его, чтобы добраться до Элизабет! Господин вернёт меня домой!

Один раз им навстречу попалась старуха – толстяк снёс её с дороги, как пушинку, толкнул, уронил и безжалостно пробежал сверху, продолжая кричать:

– Они собираются вернуть Безликого!

И может быть, поэтому их никто не останавливал. Скорее всего, узкая винтовая лестница была надёжно защищена от вторжения, но невесты поняли, что приближается союзник, и не мешали Иннокентию.

Он без помех добрался до нижнего уровня и распахнул потайную дверцу в тот самый миг, когда внутри началась стрельба.

Ведь применять магию Авадонна и Гаап не могли – не хотели быть узнанными, и потому использовали автоматическое оружие. Они принесли в «ложу» лёгкие пехотные пулемёты и теперь щедро заливали свинцом зал, безжалостно истребляя невест. Точнее, не только невест: Гаап вёл огонь по толпе, расчищая Бри путь к сгустку, Авадонна стрелял по Фёдору, планируя превратить сосуд в дуршлаг, но…

В тот самый миг, когда карлик надавил на спусковой крючок, ближайшая старуха бросилась вперёд и закричала, принимая в себя предназначенные Фёдору пули, а ещё одна, та, что стояла позади, толкнула Горелова в сторону.

– Спасайтесь, господин!

Куда спасаться? Ведь вокруг – ад. Паника и ужас. Престарелые невесты бестолково носятся по залу, толкая друг друга и затаптывая упавших. Сверху льётся свинцовый дождь, и нет никаких сомнений в том, что выбраться через узенькие двери ему не позволят.

– Сгусток! – слышит Фёдор, поворачивается и видит здоровенного, очень толстого мужика, с трудом продравшегося через потайную дверцу. Но не из зала, а в зал. В руках мужика автоматические пистолеты, из которых он стреляет куда-то вверх, в противоположную стену, но при этом движется к Фёдору и орёт: – Сгусток!

И Горелов понимает, как можно спастись из этого ужаса – довести церемонию до конца.

«Сгусток!»

Стать другим. Стать сильным. Стать тем, кем предначертано.

Стать владыкой Земли.

– Скорее! – кричит здоровяк, стреляя в амбразуры, которые видит благодаря умению.

А в ложе стоит шум.

– Она обманет! – кричит Гаап карлику. – Я ей не верю!

– Иди к южной двери!

– Да!

Ястребиный откатился от амбразуры, схватил короткоствольный автомат и выбежал из ложи, на ходу натягивая на голову чёрную лыжную маску. Авадонна остался один.