– А как же Клотильда, как же Мавр? – спросила Алина, жаждая отмщения. – Они ведь нас похитили и удерживали помимо нашей воли. Вы что, их арестовывать не собираетесь?

– Пока нет.

– А как же наши вещи? У меня там курточка кожаная осталась, совсем новая, первый раз на прошлой неделе надела. Не могу же я в таком виде дома появиться.

– И я не могу, – поддержала я подругу, представив лицо Олега, когда он меня увидит в этом жутком халате на голое тело.

– В машину, – приказал Воронков. – Не хватало еще, чтобы вы обе схватили воспаление легких.

Машина капитана стояла за лесополосой на проселочной дороге. Воронков специально оставил ее вдалеке, чтобы ни из особняка Клотильды, ни с автомобильной дороги ее не смогли заметить. Так что, блюдя правила конспирации, топать на негнущихся от холода ногах нам пришлось довольно долго.

Рядом с машиной нервно прохаживался Валентин. Увидев нас, он бросился навстречу.

– Вы живы?! Слава богу! Но что это с вами? – Он хотел нас обнять, но, заметив, во что мы одеты, брезгливо отпрянул.

– Пришлось экстренно ретироваться, – туманно пояснила Алина.

– Это как? – не сразу сообразил он, но, посчитав, что наше бегство для него дело второстепенной важности, не стал дожидаться наших разъяснений и вместо этого взволнованно спросил: – А Нину вы там видели? Она там?

– Не знаю, вряд ли, – ответила я. – Не уверена, что хозяйка этого дома каким-то образом связана с Ниной. Зато мы там видели Мавра.

– Мавра? – нахмурился Валентин. – А этот что там делает?

– И вообще, как много там народа? – полюбопытствовал Воронков.

– Клотильда, три девицы и охранник. Может, там больше людей, но мы видели только этих.

– Хорошо, залезайте в машину.

В машине было ненамного теплее, чем снаружи, но Воронков включил печку на всю мощность, и скоро в салоне стало вполне приемлемо. Но мы все равно продолжали дрожать и щелкать зубами. Чтобы согреть нас изнутри, Сергей Петрович предложил нам выпить из фляжки коньяка.

– Кофе уже не осталось, – как бы извиняясь, Воронков потряс пустым термосом. – А к коньяку мы с Валентином не притрагивались, не до того было.

Он протянул нам плоскую фляжку. Отхлебнув по паре глоточков, нам действительно стало теплее и… спокойнее. Страхи за жизнь куда-то улетучились, и сразу захотелось спать. Глаза слипались, челюсть выворачивала зевота, а голове блуждали мысли о том, где бы найти подушку и как бы вытянуть ноги.

– Подождите, не спите, – вернул нас в реальность Воронков. – Давайте решим, что с вами делать.

– И этот туда же! – сквозь сон пробормотала я. – А что с нами делать?

– У меня два варианта.

– Валяй, – находясь в полудреме, разрешила Алина.

Воронков простил ей фамильярность.

– Я могу попросить у коллег машину с водителем и отправить вас сейчас домой. Или определить на ночь в больницу: гостиницы в Михайловском нет, а селить вас в рабочее общежитие я сам не хочу. А завтра я бы решил кое-какие вопросы, и мы вместе уехали бы в город. Выбирайте.

– А как же моя курточка? Два раза надела! – Алина продрала глаза, вспомнив о любимой вещи. – Нельзя ли сейчас забрать нашу одежду?

– Нельзя, – отверг Алинину просьбу Воронков.

– Почему? Кто мне возбранит забрать мои вещи? – рассержено спросила Алина, позабыв, что еще недавно тряслась за свою шкуру куда больше, чем за телячью. Сейчас же, после нескольких глотков коньяка да еще под защитой представителя закона ей было море по колено.

– Уже поздно. Негоже навещать пожилую даму после двенадцати ночи.

– Неужели так поздно? – удивилась я. Мне казалось, мы вышли из комнаты, прошлись по подвалу, короткая перебежка до ворот – и вот мы здесь. Полчаса, не больше! На самом же деле мы бродили два часа!

– И все же, что делать будем? – настаивал на ответе Воронков.

Мы с Алиной переглянулись. Пока Сергей Петрович найдет машину, пока мы доберемся, будет утро. Что мы выигрываем? Ничего. И что я скажу Олегу, когда он увидит меня в таком виде? Он сразу поймет, что я вляпалась в очередную историю. Нет, на такое я пойти не могла – ближних надо беречь.

Алина ответила за себя и за меня:

– Завтра заберем у Клотильды свои вещи, вы решите свои вопросы, и поедем. Я права, Марина?

– Права, на все сто.

– Хорошо, – вяло согласился Воронков. Наше решение ему почему-то не понравилось. – Поехали в больницу. Там вы сможете помыться и поменять грязный халат на какую-нибудь пижаму. Коко Шанель я вам не обещаю, но что-то из того, что есть, подыщем.

Он завел машину, и мы поехали.

– А где мы находились? – запоздало полюбопытствовала Алина.

– Деревенька Ивановичи, в пятидесяти километрах от Михайловского. К слову сказать, у этого места большие перспективы.

– И что в этой деревне перспективного? – позевывая, спросила я. – Нефть нашли?

– Нет, слава богу, нет, – усмехнулся Воронков. – Места здесь красивые. Река, правда, далеко. Но! За домом, где вы, с позволения сказать, гостили, есть балка, в которой бьет ключ. Ручеек куда-то течет, это не столь важно. Так вот, специалисты проверяли – в этом месте очень близко находится водоносный пласт. Если эту балку перекрыть с двух сторон, получится прекрасное озеро. С одной стороны – лес, с другой – элитный поселок. Вокруг дома Клотильды земля скупается на ура. Скоро здесь будет настоящий Эдем. Не пройдет и трех лет, как все застроится.

– Так это Клотильда оказалась такой прозорливой? Кто ее надоумил купить здесь участок и построить дом?

– Это лучше у нее самой спросить, но живет она здесь достаточно давно. Сначала купила дом на хуторе, потом отселила соседей и построила этот дом.

Я не заметила, как задремала. Воронков остановил машину, и я открыла глаза. Алина встрепенулась и со сна выкрикнула:

– Что такое? Уже приехали? Где мы?

– Приехали, – подтвердил Воронков. – Выходите.

Я выглянула в окно – машина стояла перед входом в двухэтажное здание. Рядом с дверью была прикручена вывеска. В свете уличного фонаря я прочитала:

– «Стационарное отделение». Это и есть та самая больница, в которой вы решили нас поселить?

– Да. Вполне приличное медицинское заведение, единственное место в Михайловском, где круглосуточно есть горячая вода.

– Тогда пошли. – Обрадованная тем, что могу смыть с себя жирную грязь, я стала выкарабкиваться из машины.

– Ой, я только согрелась, – заныла Алина, – и надо выходить.

– Выходите, Алина Николаевна. Впереди вас ждут горячий душ и ароматный чай.