находятся около Пановых Кустов - Грязнухи, в 65 - 80 километрах к югу от Тамбова. Однако нынче ранним утром белоказаки внезапно появились близ деревни Руднево, то есть километрах в двадцати от города. Смяли линию обороны укрепленного района, захватили артиллерийскую батарею и в восемь утра ворвались в город.

Александр рассказал о елецких делах.

Паровоз загудел, обнялись.

- Встретимся в красном Ростове! - крикнул Александр вслед.

На Александра навалились неприятности.

Он провел во всех подразделениях батальона политбеседы - о нашем наступлении и о мамонтовском прорыве. Кто-то немедля донес командованию, что комиссар Вермишев сеет панику. По прямому проводу последовал запрос в чем дело. Инструкция, подготовленная в Ливнах, предлагала рассказывать о наступлении. Александр протестовал - положение изменилось, красноармейцы питаются городскими слухами, сплетнями. В настроениях частей заметны разброд, неуверенность.

Надо вести политработу, гласил ответ, тогда не будут питаться сплетнями и настроение поднимется. Согласен. Что я должен делать? А вам была дана инструкция. Исполняйте ее и ждите дальнейших распоряжений.

Но Александр не успокоился. Двадцатого августа поступили сообщения, что казаки повели энергичное наступление вдоль железной дороги Тамбов - Козлов, и он предложил Шилову провести учения батальона в условиях, максимально приближенных к боевым.

Шилов мялся - зачем нам брать на себя инициативу без крайней нужды, в армии так не принято, есть начальство, оно прикажет, получим еще один нагоняй, обвинят в самовольничанйи. Александр, по совести говоря, теперь ожидал от него иного поведения.

Одинцов, как всегда, подкрался тихонечко:

- Сан Саныч, вы же слышали, все это отвлекающие действия.

Действительно, проезжавшие сегодня через Елец командиры говорили, будто наверху, в штабе, склоняются к мнению, что главным сейчас остается район Борисоглебска и, стало быть, «ворота» между 8-й и 9-й армиями.

Что он мог на это возразить? Человек глубоко штатский, сам только слухами располагающий. В дурацкое положение он себя ставил, в дурацкое.

- И что же это за условия, приближенные к боевым? - продолжал Одинцов. - Мы проводили учения, батальон в наступлении, батальон в обороне...

Глядел иронически, словно говорил: «Боитесь, Сан Саныч, боитесь, вот откуда ваши забегания вперед», - и Александр уперся, отчеканил ему в лицо:

- Батальон в борьбе с конницей! Считаю необходимым также подготовить оперативные планы на случай, если будет дан приказ выступать!

Одинцов затрясся от смеха. Даже у Шилова вид был соболезнующий.

- Александр Александрович, все делается очень просто. Подгоняют эшелоны, все грузятся и едут, куда везут. Нужен только план погрузки.

- Не на батальонном уровне мыслите, - подлил масла в огонь Одинцов.

Вермишев взорвался. Напрасно, ох, напрасно!

- Настаиваю также, чтобы начштаба представил разработку системы мер по обороне города, фортификационных сооружений...

Одинцов всплеснул руками.

- Сан Саныч, окститесь! Они у нас есть!

- Да, с южной стороны.

- Но как иначе? Вам же известна топография местности.

- А откуда нападал на Елец Тамерлан?!

- Вы хотите сказать, с северо-востока?

Поляков, еще не оправившийся после ранения и оттого наверное, особенно раздражительный, сразу ударил во все колокола. Оборончество в новом обличий! Партизанщина! Реквизиционно-заградительные обязанности товарищ Вермишев исполнять не хочет, это, видите, грязная для него работа, он, видите ли, рвется в бой! Тамерлан! Военком Вермишев давно обнаруживал поползновения к превышению власти. Прошлый раз Ревтрибунал прекратил дело (вот ведь на что намекал разгневанный Поляков!), теперь доказательства налицо:

Полетели телеграммы. Отозвались Ливны. (Не Поляков ли нажаловался или Одинцов с Алексеевым?) Включился и Орел. От кого собирается комиссар защищать Елец с севера? Уж не от Москвы ли? Мания елецкой самостийности захватила, значит, и его? - Да, да, - вторил Поляков, - страшная это болезнь. Месяц человек в городе, и туда же. Вермишева надо отозвать, пока не поздно, а батальон...

Розыгрыш ясен. Высунулся - получай.

Пришли известия о хозяйничаньи Мамонтова в Тамбове. Обыватель встретил его вначале хлебом-солью и колокольным звоном. Казаки взорвали железнодорожный мост через Цну, станционные сооружения, разгромили склады. Уничтожили и частью роздали населению запасы, имевшие государственное значение. Это было явное заигрывание с населением, покупка его симпатий. Вот, мол, большевики прячут, а мы вам дарим. Однако затем взялись за лавки-магазины и имущество граждан. Началась кровавая расправа со всеми, кого подозревали в сочувствии Советской власти. Насилие над женщинами, вооруженные грабежи, глумление над жителями скоро вызвали общую ненависть города.

XIII

Реввоенсовет республики выпустил воззвание.

«Белогвардейская конница прорвалась в тыл нашим войскам и несет с собой расстройство, испуг и опустошение в пределах Тамбовской губернии. Задача белогвардейской конницы состоит в том, чтобы испугать наши южные войска, напирающие на Деникина, и заставить их отойти. Но эта надежда тщетна. Красные полки на Южном фронте сохранили незыблемую твердость и на важнейших участках с успехом продвигаются вперед. Прифронтовая полоса с уверенностью говорит красным бойцам: продолжайте вашу работу - с налетом деникинских бандитов справится тыл.

И в этом сейчас состоит священная обязанность тыла, прежде всего в Тамбовской губернии.

Задача ясна и проста: крепкой облавой окружить деникинскую конницу, которая оторвалась от своей базы, и уверенной рукой затянуть аркан.

Для этого нужно, чтобы рабоче-крестьянские массы, под руководством своих советов и коммунистических организаций, встали на ноги, как один человек, против белых налетчиков.

Опасность должна подстерегать белых бандитов изо всех углов, из-за каждого холма, из-за всякого оврага. При их приближении крестьяне должны своевременно угонять лошадей, скот, телеги, увозить хлеб и всякую снедь. Чего не успеют увезти - уничтожить. Советская власть покроет все понесенные убытки. Горе крестьянину, который чем бы то ни было добровольно поможет помещичьим войскам.

Коммунисты, на передовые посты!

...Нужно прекрасно поставить разведку. Собирать сведения о каждом неприятельском разъезде, следить за ним и, захватив врасплох, уничтожать или забирать в плен.

Там, где белые вздумают заночевать, их должен пробудить пожар. Их конница должна наткнуться на колючие проволоки там, где накануне был свободный путь.

Горе исполкому, который снимается с места без крайней необходимости, не причинив деникинцам всего вреда, на какой он только способен.

На территорию Тамбовской губернии ворвалась деникинская стая хищных волков, которые режут не только мужицкий скот, но и рабочий люд. На облаву, рабочие и крестьяне! С оружием и дубьем. Не давайте хищникам ни времени, ни сроку, гоните их со всех концов. Ату белых. Смерть живорезам!»

Елец жил своей жизнью. По примеру Казани собирались объявить «День сухаря». Михаил Бутов печатал очередную статью «Тяжелый удар помимо воли человека» - о погоде и плохом урожае, - нельзя собрать даже огурцы и