class="p">Под этот грохот я подлетаю к Нисе, хватаю ее за плечи и легонько встряхиваю.

– Прекрати! Я приехал сюда ради тебя! – выкрикиваю.

А потом наступает оглушительная тишина. Как будто все звуки разом отключили в момент, когда наши взгляды встречаются ровно на три секунды перед тем, как я, перехватив ее за затылок, обрушиваюсь на нее с жадным поцелуем.

Глава 42

Омар

Конечно, мы срываемся и занимаемся сексом. Даже не так. Мы трахаемся, с остервенением сорвав друг с друга одежду. У меня складывается впечатление, что мы с моей ведьмой просто не умеем решать наши конфликты. Каждый раз, когда диалог заходит в тупик, мы просто избавляемся от одежды и забываемся самым действенным способом, который придумало человечество. Очень жаль, что это не решает конфликт.

А после я лежу на диване, сверху на мне – обнаженная Ниса. Она снова плачет, а я глажу ее по волосам. Больше ее слезы не вызывают панику, но от них в груди все сжимается. Мама тоже стала плаксивая с этой беременностью, поэтому я понимаю, что это все гормоны. Но если так продлится все девять месяцев, боюсь, я закончу сердечным приступом и преждевременной сединой.

– Ты снова уедешь к ней и бросишь меня, – всхлипывает Ниса.

– К кому?

– К Яре своей. Ее ты любишь и уважаешь, потому что она воспитана в твоих традициях. А я всегда буду для тебя чужой.

– Глупости, – отвечаю, массируя кожу ее головы и блуждая взглядом по книгам на полках.

– Тебе на меня наплевать, – не успокаивается Ниса. – Если бы не ребенок, ты бы совсем не приезжал.

Я не могу ей ничего ответить, только крепче прижимаю к себе и целую в макушку. Сейчас моя ведьма кажется особенно хрупкой. Словно, если не дать ей то, в чем она нуждается, она рассыплется, и в моих руках останется только горстка пепла. Поэтому я пытаюсь удержать ее цельной хотя бы своими руками. Дать ей простейший комфорт, который доступен в нашей ситуации, раз уж не способен подарить чувства, о которых она просит.

Вопреки мнению Нисы, я совсем не циничный и не безмозглый и прекрасно понимаю, о чем она просит и в чем нуждается. Моя жена, как и всякая девочка, хочет любви, преданности и безраздельного внимания. Проблема состоит в том, что я не могу дать одной и лишить этого вторую. Я должен равномерно распределять между женами буквально все: любовь, ласку, внимание, достаток. Нисе этого не понять, она росла по другим законам. Поэтому именно она, а не Яра, закатывает мне истерики. Когда я уезжаю на несколько дней в дом в пустыне, моя старшая жена никогда не истерит и не требует остаться с ней. Она уважает мои решения и меня самого, и не смеет выказывать непослушание. Может, именно поэтому я сильнее дорожу Нисой? Потому что она не умеет делить меня ни с кем, и это льстит мне как мужчине?

Снова вспоминаю отца и делаю вывод, что ему легче, ведь у него одна жена. Но тут же память подсовывает его рассказы о том, как мама вытесняла из его жизни других женщин, и понимаю, что, даже если легче было ему, то ей точно не было просто.

– Мне не наплевать на тебя, – наконец отвечаю на ее утверждение. – Если бы так было, поверь мне, ты бы меня месяцами не видела. Я приезжаю, когда могу.

Ниса тяжело, судорожно вздыхает, но понемногу успокаивается.

– Отвези меня покататься на лошади.

– Вряд ли это хорошая идея.

– Я спрашивала у врача, она разрешила.

Сомневаюсь, что она спрашивала, но все же решаю довериться Нисе. В конце концов, если она защищает свой живот даже в момент, когда ребенку не грозит никакая опасность, то наверняка не причинит ему зла.

– Никакого галопа. Только спокойная поездка.

– Хорошо, – выдыхает она.

– Отвезу тебя перед закатом. Проводим солнце в пустыне.

В ответ я лишь чувствую кивок Нисы. Мои веки становятся тяжелее, когда я чувствую, как она доверчиво жмется ко мне, расслабившись. Ниса кладет руку мне на грудь, и я окончательно отпускаю тормоза. Укрываю нас тонким пледом, лежащим в корзине у дивана, и погружаюсь в сон. Оказывается, уложить Нису к себе на грудь – это как уложить туда кота. Потому что ее размеренное дыхание и тепло тела убаюкивают, как урчание пушистого животного.

Просыпаемся мы ближе к вечеру, когда слышим стук в дверь кабинета.

– Господин, – слышу голос Зухры.

– Не входи, – хрипло отзываюсь я. – Что там?

– Хотела спросить, что делать с обедом. Вы не вышли к нему.

– Собери нам с собой, мы поедим в пустыне.

– Хорошо, – отзывается она и, судя по всему, уходит.

Я поворачиваю голову и смотрю в лицо Нисы. Она уже тоже проснулась, но еще пока дрейфует на грани сна и реальности. Целую ее приоткрытые губы, наслаждаясь их мягкостью.

– Если мы хотим застать закат в пустыне, нам нужно вставать, – шепчу я.

– Мхм, – тихо отвечает она. – Секундочку еще.

Я улыбаюсь, прижимаясь к ее макушке подбородком. Я бы вообще никуда не ехал сейчас. Перенес бы жену наверх, уложил на диван на моем балконе. Там бы мы и поужинали, и провели закат, оттуда и пошли бы спать. А ночью я бы любил ее медленно, чувственно, телом показывая свою привязанность к ней. Но я понимаю, насколько тоскливо ей постоянно находиться взаперти. К тому же, мне хочется ее порадовать. Так что через полчаса, приняв душ и переодевшись, мы усаживаемся в машину и едем в пустыню.

Ниса снова полна энтузиазма и предвкушения. Она нетерпеливо ерзает на сиденье и постоянно бросает на меня взгляды. Каждый заставляет уголки моих губ приподниматься. Я люблю, когда она такая: открытая, несдержанная, счастливая. Тогда я снова вижу в ней молодую девушку, готовую к приключениям.

– Привет, —ласково произносит она, поглаживая Грацию по гриве, пока та съедает яблоко с ладони Нисы. Едва машина остановилась у конюшни, Ниса выскочила из нее и побежала внутрь к лошади, на которой каталась первый раз. Тогда меня посетила мысль, что я должен подарить ей ее собственного скакуна. – Скучала по мне, красавица? Я скучала. Покатаемся?

Ниса выводит Грацию из стойла, я помогаю жене с ее лошадью, потом седлаю Ворона, и мы выезжаем в пустыню. Ниса потрясающе смотрится в седле. Сегодня она по моему совету закрыла лицо чтобы в рот не попадал песок. И сейчас, на фоне закатного солнца всадница с развевающимся газовым платком на голове смотрится особенно привлекательно. Она и правда как дикая