Вот от кого я не ожидала таких трудовых подвигов, так это от фейка. Он что, бросил «Полевую Ромашку» ряди этой странной фермы?

— Даже флейту свою не стал брать, а я с ней два дня возился, — проворчал гном, — тебе, кстати, флейта не нужна? Ты же вроде музыкантша.

— Музыкант, — автоматически поправила я, думая о Гвоздике.

— Ну забирай тогда, мне не надо.

— У «Огуречного Рая» плохая репутация, — сказала Мария, отвлекшись от своего вязания.

— У Гвоздика тоже, — Урфин перешел к остаткам вчерашнего пирога.

— Но на него это совсем не похоже. Гвоздик не из тех, кто любит работать! — высказала я свои опасения. — Хотя ему еще во время собеседования там очень понравилось. А мне показалось — странное место.

Мне не ответили. Мария ожесточенно бряцала спицами, Урфин рассматривал что-то в своей чашке.

— Может, стоит позвонить Гвоздику? Поговорить с ним, — предложила я.

— Телефон он брать не стал, сказал, ему больше не нужен, — гном уже доел, но продолжал сидеть за столом.

— Это плохой знак, — высказалась Мария.

— Тогда, может, сходить к нему, убедиться, что все в порядке? — мне и самой не очень нравилось то, что я говорю.

Но кто-то же должен. Остальные-то молчали.

— Бараки для рабочих находятся на территории фермы, туда нас не пустят, — сказал Урфин.

Я вспомнила колючую проволоку и двухметровых охранников. Гном прав.

— Но мне кажется, с Гвоздиком что-то случилось, — продолжала настаивать я.

— У меня есть старое удостоверение. С ним пустят, если вести себя убедительно, — Мария снова отложила вязание и посмотрела на меня, — могу провести. Только в удостоверении даты устарели.

— Ну, это без проблем, — понял намек Урфин, — но я с вами не пойду, у меня работа.

— Тебя и не надо, ты гном, а в миграционной службе только люди, — сказала Мария, — как быстро сделаешь?

— Да что там делать? Неси документ.

Все действительно было готово задолго до того, как Тики закончил есть кашу с изюмом.

— Вот, держите, — Урфин вручил мне флейту, а Марии — маленькую красную книжечку. — Опаздываю я из-за ваших выдумок, — ворчал он, одеваясь.

Зараза унесла его тапочки в комнату и аккуратно пристроила под дверью.

— План простой, я представлюсь сотрудником миграционной службы, потребую встречи с Гвоздиком, а ты будешь молчать и везде ходить за мной, — изложила мне Мария.

— Ага, — я почувствовала себя суперагентом, но радости или уверенности мне это не придало, — а когда пойдем?

— Вечером. Нужно, чтобы Гвоздик был в прямой досягаемости, в бараке, а не где-нибудь в поле. Чем меньше времени у охранников на раздумья, тем лучше. Да и эльфа нужно дождаться, Тики-то мы с собой не возьмем. Так что пока расслабься и занимайся своими делами.

Делами я и занялась: перевела деньги кредиторам, приготовила обед и почитала Тики, а вот расслабиться не получилось. Я то и дело дергалась и смотрела на часы. Чтобы успокоиться, даже решила немного поиграть на флейте Одуванчикова. Отличный, кстати, инструмент.

Музыка помогла. Всегда помогает. Когда последняя нужная нота отзвучала, на душе у меня стало совершенно спокойно.

Тики мы с Марией без труда сплавили Ивану, даже не поинтересовавшемуся, куда мы намылились, и около шести вечера сели в такси к «Огуречному Раю».

— Ты молчишь, пока я не разрешу говорить. Избегай прямого зрительного контакта с орками, но и в пол не нужно таращиться, смотри не в глаза, а в точку между бровей, это дестабилизирует оппонента, — наставляла меня Мария.

Она была одета как всегда — в кожаные штаны, черную футболку и длинный кожаный плащ на меху. Охрененно стильно. Хорошо хоть черные очки не надела.

Ночью «Огуречный Рай» выглядел еще впечатляюще, чем днем. Я издалека заметила огромное розовое зарево над фермой.

— Это прожекторы, ну типа подсветка для растений, — ответила на мой удивленный взгляд Мария, — да и за территорией следить удобнее. Некоторые считают, что орки видят в темноте, но это ерунда. Ни черта они без света не видят.

Высадив нас у ворот, таксист поспешил уехать, не дожидаясь очередного заказа. Кому он тут в огурцах нужен?

При виде огромных орков у меня свело живот. Чтобы успевать за быстрой походкой Марии, приходилось почти бежать.

Охранники напряглись. Я тоже.

— Стоп! Частная территория! — громыхнул один из них, но Мария помахала у него перед носом своим удостоверением.

Держала она книжечку почему-то левой рукой.

Учитывая габариты Марии, орки теперь не казались такими уж огромадными. Или дело здесь не в габаритах?

— Миграционная служба. Разыскиваем летнего по фамилии Одуванчиков. Нужно задать ему пару вопросов, — голос Марии звучал уверенно и властно.

Орк, пытающийся разглядеть удостоверение Марии, которое женщина ему в руки не отдала, собрался что-то возразить, но не успел. Мария приставила ему ко лбу пистолет. Вот почему удостоверение было в ее левой руке.

— Пункт 3 статьи 1888 Регламента специального отдела Миграционной службы: «При попытке воспрепятствовать оперативным действиям уполномоченного сотрудника разрешено применение огнестрельного оружия». Мне показалось, или ты препятствуешь моим действиям?

Это прозвучало жутко дико, но я безоговорочно поверила, что Мария выстрелит. Без колебаний и сожалений. И, что гораздо важнее, оба орка тоже в это поверили.

Второй, на которого не был наведен пистолет, поспешно открыл калитку.

— Благодарю. Одуванчикова, пожалуйста, немедленно в отдельное помещение, подходящее для допроса. Просто беседа, специальных мер к нему применять не буду, но не под запись. Так что никаких камер. Я максимум минут на пятнадцать, — отчеканила Мария, заходя на территорию агрохолдинга, — надеюсь, всем понятно, что фиксировать мой визит не следует?

Орки закивали. Один из них бросился куда-то в темноту, а второй жестом пригласил нас следовать за ним.

Надеюсь, Мария знает, что делает, и нас не закопают в ближайшей грядке с огурцами. Хотя, конечно, со стороны орков это было бы глупо. Закапывать надо на дальних грядках.

Нас привели в небольшую комнату без окон, зато со столом и несколькими стульями.

— Пойдет, — кивнула Мария, мельком оглядев обстановку, — где фейк?

— Будет с минуты на минуту, — в комнату вошел еще один орк, чуть поменьше охранников, но тоже впечатляющего телосложения.

По тому, какое облегчение появилось во взгляде орка-охранника, я поняла, что это пришло начальство.

— Могу я тоже взглянуть на ваше удостоверение, полковник? Чистая формальность, — тон этого орка практически ничем не отличался от тона, которым теперь разговаривала Мария.