— Будьте настоящим королем, сын мой!.. — шепнула она Людовику, когда доложили о приезде кардинала и Мариетты. — Переносите мужественно это последнее испытание!..

Людовик XIV мрачно взглянул на мать.

Вошел кардинал, за ним Мариетта и ее муж. Она была очень бледна, но, по-видимому, совершенно спокойна, только огонь, горевший в ее глазах, выдавал страшную душевную тревогу.

— Ваше величество, — сказала она тихим, как бы надорванным голосом, обращаясь к королю, — позвольте мне представить вам моего мужа и вместе с тем проститься с вами. Я оставляю во Франции самые дорогие для меня воспоминания. Здесь мне пришлось испытать величайшее счастье и самое тяжелое горе… и тем и другим я обязана вам!.. Прощайте… да благословит вас Бог!..

Вся страсть, так долго сдерживаемая Людовиком, мгновенно охватила его при звуках этого дорогого голоса, он не в силах был более владеть собой, забыл, где он, что с ним, — как безумный бросился к Мариетте и схватил ее руки.

— Коннетабль, — сказал он прерывающимся от волнения голосом, — вы увозите с собой единственное сокровище, которому мы можем завидовать… Станьте достойным этой женщины, которая должна была сделаться украшением первого трона в Европе!.. Мариетта!.. — как стон вырвалось из его груди, он страстно припал к ее рукам и, о ужас! слезы ручьем полились из его глаз! Он был человеком в эту минуту…

— Ваше величество… ваше величество… — шептала Анна Австрийская, крайне смущенная неожиданной сценой.

Мариетта чувствовала, что самообладание совсем покидает ее, еще минута — и она будет не в силах оторваться от страстно любимого Людовика!.. Она быстро вырвала свои руки и, едва поклонившись, выбежала из комнаты. Муж последовал за нею.

— Государь! — сказал кардинал мрачным голосом. — Не забывайте никогда, какой дорогой ценой вы купили славу и могущество вашей короны! Не позволяйте никому прикасаться к ней, даже, — кардинал слегка понизил голос, — даже матери! Не забывайте, что вы попрали вашу любовь, разбили свое сердце для того только, чтобы повелевать всей Европой!

Людовик XIV слушал его, закрыв лицо руками.

— Но если, — продолжал кардинал, — вы когда-нибудь позабудете эту ужасную сцену, если вы после моей смерти уклонитесь от пути, предначертанного мною, то моя тень встанет из гроба и откроет вам ужасную тайну, которая покажет вам всю важность моих советов!..

Анна Австрийская затрепетала, ее волнение было так очевидно, что невольно привлекло внимание короля, который сказал после ухода Мазарини:

— Эта тайна, которую Мазарини обещает сообщить нам из гроба и теперь уже производит на ваше величество потрясающее действие! Это весьма странно, если не сказать более!..

Но успокойтесь, я не желаю знать этой ужасной тайны!

Целый месяц прошел в беспрерывных увеселениях. В только что отстроенном замке Марли предполагался великолепный маскарад. Огромное число гостей, приглашенных на этот праздник, было разделено на два разряда: одним предоставлялось право входа в замок и личного участия в маскараде, другим же дозволялось любоваться блестящим праздником только из парка.

Сценография предстоящего маскарада в замке Марли состояла из одного большого павильона, находящегося посередине, — Павильона Солнца, окруженного на довольно значительном расстоянии двенадцатью меньшими, павильонами Знаков зодиака, которые были соединены между собой роскошной колоннадой. Каждый из павильонов носил название одного из зодиакальных созвездий. Центральный Павильон Солнца — роскошно украшенный фресками Миньяра, предназначался для короля — солнца Франции, остальные двенадцать — для членов королевского семейства; так, павильон «Дева и Лев» был отдан в распоряжение королевы-матери, павильон «Рак» — Мазарини, павильон «Весы» принадлежал принцу Анжуйскому и т. д. Пространство, заключавшееся между большим павильоном и малыми, было занято великолепным садом, аллеи которого сходились лучеобразно к Павильону Солнца, так что король, находясь в своем павильоне, мог наблюдать за всем, что происходит в остальных зданиях.

В день, назначенный для маскарада, весь замок был окружен непроницаемой стеной королевских драгунов, которые должны были охранять его от вторжения народа, несметной толпой стекавшегося в Марли, чтобы хоть издали полюбоваться королевским праздником. И в самом деле, было на что посмотреть. Все павильоны, колоннады и сад были иллюминированы бесчисленными разноцветными фонарями, которые разливали на все окружающие предметы какой-то таинственный, магический полусвет. Очаровательные звуки невидимой музыки, чудная летняя ночь и мягкий серебристый свет луны — все это вместе составляло дивную, волшебную картину.

Это празднество Анна Стюарт выбрала для своего вступления в придворную жизнь. Ее намерение было тайной для всех, кроме королевы-матери, принца Анжуйского и его камергера красавца Лорена. Принцесса желала сохранить в маскараде строжайшее инкогнито. Было условлено, что Лорен привезет ее из Мезон-Мениль прямо в павильон «Весы», где она займется своим маскарадным костюмом.

Людовик XIV принял с особенным удовольствием мысль о маскараде. После его свидания с Мариеттой в нем еще с большей силой проснулась страсть к молодой девушке, и он был рад заглушить страдания своего сердца в вихре самых разнообразных увеселений.

Король только что вышел из своих покоев в костюме императора Августа и прошел в фойе, где встретился с королевой Терезией, имевшей наряд римской императрицы.

— Как вы полагаете, ваше величество, можно ли узнать нас? — спросил король, приподнимая маску.

— Мы думаем, что трудно придумать такой костюм, который бы сделал неузнаваемой особу вашего величества, — отвечала Терезия. — Но если вы желаете, сир, сохранить инкогнито, то советую вам избегать Фейльада: он одарен каким-то особенным инстинктом узнавать вас!

— Ах, это самый несносный человек при дворе. Он всюду надоедает нам своим присутствием. К несчастью, его высокое положение, военные заслуги и родственные связи налагают на нас неприятную обязанность терпеть его! А как подвигаются ваши наблюдения над герцогом де Гишем и графиней Гранчини?

— Очень плохо.

— Однако мы вас задерживаем! Вы можете пропустить удобный случай для наблюдений.

— О, не беспокойтесь, ваше величество, мы предпочитаем остаться в вашем обществе! — поспешила заявить Терезия, которой очень хотелось остаться подольше со своим очаровательным супругом.

— Простите, ваше величество, если мы не исполним вашего желания, но нам очень хочется испытать, насколько мы неузнаваемы в этом костюме. Через некоторое время мы будем иметь удовольствие встретиться с вами на террасе у королевы-матери.

В эту минуту вошел камергер королевы, граф Комартен, в одежде дервиша. Терезия взяла его под руку и оставила фойе. Король поспешно вышел в сад и присоединился к самой оживленной группе масок. Сначала никто не узнал короля, и это привело его в самое веселое расположение духа. Он смеялся, любезничал, сыпал остроты направо и налево, как вдруг над его ухом раздался чей-то шепот: