– Как она вас обманула?

– Мой отец тоже посылал ей деньги. Она шантажировала его, угрожая, что расскажет правду о том, чья она дочь. Отец ненавидел Лили, но проще казалось заставить ее молчать, чем с ней бороться. По крайней мере, поначалу. Наверное, он думал, что, если будет платить, она никогда не объявится. Но я узнала об этом только после его смерти. А до того наивно полагала, что деньги, которые я ей посылала, были у нее единственными. – Бет смотрела не на меня, а на окна, и взгляд ее был рассеянным. – Вы не понимаете, Шей, что во всем виновата я. Во всем. Я не спустила курок, но могла бы. Вся вина на мне.

Холодный воздух в комнате стал таким плотным, что стало трудно дышать. Я чувствовала, как капельки пота выступили вдоль линии роста волос.

– Почему?

– Потому что я могла ее остановить. – Бет по-прежнему не смотрела на меня. – Я знала, какая она, еще тогда. Не хотела никому признаваться, но в глубине души знала. Только у меня были подозрения по поводу Дэвида. Но Лили уехала из города, и я убедила себя, что все уже в прошлом. Я окончила школу и больше не думала об этом, если не считать тех моментов, когда отправляла деньги. Я совершила ту же ошибку, что и Джулиан, но разница была в том, что я знала. Я знала Лили, а он нет. Так что пока я волновалась насчет экзамена по математике и того, что родители хотят выдать меня за Грея, Лили…

Я наклонилась вперед, чувствуя, как холодный пот стекает у меня по спине.

– Лили – что?

– Она мне не говорила. Но я готова поспорить, что в городах, где жила Лили, случались необъяснимые смерти. Даже нераскрытые убийства. Теперь они погребены под сотнями других убийств, совершенных за эти десятилетия, и забыты. Но они реальны, как смерть Дэвида. Как и то, что случилось с ее приемной семьей.

В комнате повисло тяжелое молчание. Вот она, кульминация – именно об этом хотела рассказать мне Бет. Она хотела, чтобы я поверила, что ее сестра в восемнадцать лет стала серийной убийцей.

Ничего удивительного, не так ли? После того, как я убеждала сама себя в том, что убийца – Бет.

– Я должна была за ней присматривать, – сказала Бет. – Должна была найти способ. Лили давала мне адреса, куда присылать деньги. Она пользовалась вымышленными именами – Вероника Дженшак и несколько других. Я должна была взять деньги, сесть в машину и найти ее. Попытаться ее остановить. Сделать все, что для этого потребуется. Думаю, в глубине души мне этого хотелось – бросить вызов родителям, уехать из города и отправиться на поиски, даже если я найду ее за решеткой. А она в глубине души хотела почувствовать мою заботу. Как-то она позвонила мне и стала умолять. Тогда я единственный раз в жизни слышала в ее голосе страдание.

У меня пересохло во рту. Я напряженно вслушивалась в ее слова.

– О чем она вас просила?

Бет покачала головой:

– Это было позже – несколько лет спустя. К тому времени я уже перестала посылать ей деньги. Но до смерти отца я была молодой, напуганной и глупой. Думала, что если дам Лили деньги, которые ей нужны, она образумится и начнет вести себя прилично. Я сидела дома, а в результате погибали люди. Не знаю ни кто, ни как. Но не сомневаюсь в этом.

Любопытно, подумала я, есть ли шанс узнать, какие убийства могла совершить Лили. Если не знаешь точное время – скорее всего, нет.

– А потом? – спросила я.

– А потом произошли две вещи. – Бет провела рукой по волосам и снова повернулась ко мне. – Во-первых, я окончила школу. Никто не сомневался, что после школы я выйду за Грея. Оставалось дождаться его предложения. Вот и все, на что я годилась, – выйти замуж за богача. О колледже не могло быть и речи; родители никогда бы не согласились отправить меня учиться. Своих денег у меня не было, а оценки в аттестате не позволяли надеяться даже на маленькую стипендию. Такие дела. Мне предстояло стать женой.

Жуткая перспектива.

– А во-вторых?

– Во-вторых, Джулиан решил: раз Лили уехала, а мое будущее определено, он больше не поддастся на шантаж и не будет платить ей. И перестал.

Я лихорадочно соображала.

– Март 1973-го, – осенило меня.

Из коридора донесся характерный звук: в ванной повернули кран.

– Я писала Лили о Грее несколько лет, – продолжала Бет. – Говорила, что не хочу выходить за него – и вообще ни за кого. Она на это никогда не отвечала. Писала коротко и деловито: сколько денег ей нужно и куда отправить. И никогда не подписывалась. Только: «До встречи». – Бет посмотрела на меня. – Предваряя ваш вопрос, письма я сжигала, так что нет – увидеть их вы не сможете.

Мои плечи опустились. Как же хорошо она меня знает.

Бет сглотнула.

– Она не отвечала насчет Грея, но я знала, что она читает мои письма. Я была эгоисткой. Я не поехала ее искать, потому что хотела, чтобы она вернулась и сама меня нашла. А однажды в субботу, когда я отправилась по магазинам, а мать в свой клуб любителей бриджа, отца убили прямо здесь, на кухне, – выстрелом в лицо. – Она махнула рукой в сторону коридора, где шумели краны.

При мысли о том, что в раковину течет кровь, меня стало подташнивать. Что я увижу, если пойду туда?

– Лили, – сказала я.

– Мое желание сбылось, правда? Лили вернулась. Это изменило все. Все. Мать совсем расклеилась. Семья Грея к нам охладела, потому что влиятельным человеком был мой отец. Остались просто глупая девчонка с красивыми сиськами и ее печальная, несчастная мать. От нас все шарахались, словно убийство – нечто заразное. Расстаться с Греем оказалось легко – Мариана была так пьяна, что ничего не заметила. Еще один плюс заключался в том, что все деньги Джулиана перешли к Мариане. И ко мне.

– Вы не можете знать наверняка, Бет, – сказала я. – Может, это не Лили. Может…

– Лили. Я знаю, что она убила моего отца, но я ничего никому не сказала, потому что мне было девятнадцать и никто бы мне не поверил. И еще я ее боялась. Я молчала, потому что это была моя вина. Я рассказала Лили о том, кто и что унаследует, рассказала о Грее. Именно я стала спусковым крючком.

– Это безумие, – сказала я. – Настоящее безумие.

– Но это правда, – возразила Бет. – Я виновата во всем, что