мы, чтобы сэкономить время на разматывание и сматывание лебедки, все равно захлестнули ствол стропой и зацепили крюк за петли. Лебедка взвыла, трос натянулся и УАЗ медленно, но верно вылез на берег. Боб быстро закинул стропу в багажник, мы свернулись и покатили на вперёд, по еле различимой в пурге дороге. Она, скорее, угадывалась по неровностям рельефа, чем зрительно. А в некоторых местах я просто нащупывал колесами мерзлую колею, и так и катил по ней, как по рельсам.

В машине потеплело, даже стало жарко. Боб выжал портянки прямо в салоне, под сиденье — типа, один хрен мокро. Я промолчал, с тревогой слушая тяжёлый кашель друга.

Ещё через некоторое время мы прокатили мимо огромного кладбища, и дорога скоро должна была кончиться. Дальше только через поля местного сельхозпредприятия. Одно радует, что ни ям, ни оврагов ни болот впереди не предвидится. Так что к черту сомнения, нас спасет слабоумие и отвага. Я врубил на смартфоне оффлайн навигатор, определился с местоположением. Подпрыгнул на какой-то кочке, снова включил полный привод и повел машину по белой мягкой целине, перемешивая снег, лёд и почву большими колесами. Пока не намело непролазные сугробы.

***

За час мы преодолели километров тридцать по полям, старательно объезжая населенные пункты и перемахивая через ведущий на север области тракт. На тракте на свежем снеге следов не было, и я всерьез забеспокоился. Движения не было, ни туда ни оттуда. Судя по карте, мы приближались к небольшой речке, точнее, цепи мелких болот, которые весной превращаются в реку и пересыхают летом.

Сильно обеспокоил Боб. Он кашлял и начал хрипеть, голос сел. Глаза покраснели, и даже в жарко натопленном салоне машины его начала колотить крупная дрожь. Губы обветрило, и они начали трескаться. Выглядел он не важно, хотя и говорил бодрым тоном, что все нормально, что скоро все пройдет, и вообще — не мне, доходяге, о дяде Боре беспокоиться.

Светало, и снег начал стихать. Надо было остановиться в укромном уголке, не отсвечивая, и я подкатил к небольшой, судя по карте, лесопосадке. Финиш. Надо поесть и дать Бобу таблетку.

— Боб, снимай сапоги, развешивай портянки на козырьки, а сапоги ставь так, чтобы с печки в них горячим воздухом дуло. А сам заматывайся а плащ-палатку и ложись на заднем сиденье. А я приготовлю пожрать и тачку заправлю.

Не глуша двигатель, включил печку на полную мощность, и полез в сидор, за лекарствами, тушёнкой и крупой. И потом долго и однообразно, потому что от паскудно проведенной ночи мозги на выдумку были слабы, матерился. Но зато матерился со всей возможной экспрессией, и даже Боб высунул красное от температуры помятое лицо, чихнул и поинтересовался причиной. Я показал ему пустые белые мешки из-под сахара.

— Мы подсластили Иртыш. При случае попьем сладенькую водичку.

Сахар просто вымыло водой из мешков.

— Нефига себе за сахарком съездили, — согласился Боб, закашлял и снова лег, укрывшись брезентом накидки. Мужику и правда было хреново.

Я тем временем расчистил с подветренной стороны от машины маленькую площадку, причем снег накидал и под днище, с одного краю, чтобы снизу не сквозило. Поставил примус, вывалил в котелок тушёнки, немного насыпал чистого снега, внимательно осмотрев его, чтобы не было мусора, заячьих или птичьих какашек. А то, знаете ли, бывали прецеденты, тьфу, не к столу будет помянуто. И через пол часа в котелке забулькали ароматное варево, жидкое, но жирное, как надо, чтобы прогреть измученный желудок и смазать горло. Бобу самое то, что доктор прописал. А то его кашель даже с улицы слышно.

Набулькав похлёбки в две пол литровые банки из-под тушёнки, приспособленные под миски, я растолкал трясущегося на заднем сиденье Боба. Почти силком всунул в него таблетку аспирина и амоксициллина, и заставил запить все густой жирной похлебкой из банки. Боб трясся, но дисциплина старого бойца взяла верх, и он героически выдержал процедуры, хотя есть ему точно не хотелось. Аппетита не было совершено, а зубы лязгнули о жестяные края, я даже испугался, как бы он не порезался об острые металлические заусенцы, которые я конечно подогнул, но все же… Я тоже похлебал варево и налил себе чаю. Потом уселся с навигатором, атласом автодорог и картой охотугодий Иртышской области, которые всегда лежали в бардачке. Надо бы поразмышлять о маршруте.

Собственно, вариантов было не много, уже километрах в двадцати, если по прямой, был единственный мост через эту самую речку. Мост на трассе, которую я так старательно обходил. Но в то же время и через эти самые болотца, чтобы проехать, надо знать где плотный грунт, где не глубоко, и чтобы не было снега. Да еще и приморозило так, чтобы машина не застряла там на веки. С тракторами то нынче того… туго, в общем, сейчас с тракторами. Не сезон.

Так что сперва попробуем всё-таки через мост. С разведкой, конечно, а то мало ли. Кстати, там в пяти километрах на восток небольшой поселок и воинская часть. Ракетчики, кажется. Так что, исходя из новых реалий, за мостом нам надо наоборот, налево, обратно к Иртышу. Дабы не пересекаться с военными.

И вообще, надо двигаться. Пока бензин ещё есть. Его расход при таком движении, через поля по снегу, как у нас сейчас, просто бешеный. Стоять, топливо жечь, тоже не вариант. Кстати, топливо!

Я залез в багажник, достал канистру. В баках должно всегда быть полно бензина, дабы не было мучительно больно в ситуации, когда нужно быстро спасать свою задницу. А то кончится бенз в самый неподходящий момент, и привет семье.

Ещё через некоторое время я не спеша двинулся дальше. Боб уснул, и даже немного похрапывал. Ну и ладно, пусть спит. Самому бы не уснуть, я то тоже не в лучшей форме. Да ещё и после еды, да в тепле. Разморит.

***

— Чего стоим?

Хриплый голос Боба раздался над ухом, и я даже вздрогнул.

— Приехали, вот и стоим, — я ткнул пальцем в остатки моста. Сильный взрыв снёс его начисто, куски бетона и арматуры снежными шапками торчали над тонким льдом и из черных пятен незамёрзшей воды.

Боб присвистнул. Картина разрушения внушала уныние.

Сама по себе речка была не глубока даже тут, под мостом, но она находилась в глубоком овраге, через который, собственно, и был перекинут мост. А по краям густо росли деревья и кусты, в обе стороны.

— Не пролезть, — сыграл в Капитана Очевидность я. Поехали искать брод.

— Думаешь, есть?

— Не может не быть. У нас