— Да, конечно, — поспешно согласилась Макс. — Тогда, конечно, лучше никуда не ходить.

Билли заметил ее разочарование и слегка улыбнулся.

— Но это не означает, что мы не можем заказать еду на дом, — сказал он. — Чего бы ты хотела?

«Я хотела бы, чтобы ты поцеловал меня и сказал, что прошлая ночь что-то для тебя значит, и что я — не просто еще одна зарубка на рукояти твоего звездного «кольта». И что ты хочешь как можно чаще со мной видеться».

— Пиццу, — ответила Макс.

Билли улыбнулся. У него были очень белые и очень ровные зубы и очаровательные ямочки на щеках и подбородке.

— Оказывается, встречаться с тобой очень выгодно, — сказал он. — Я думал, ты потребуешь шампанское и русскую икру.

— Икра — отстой, — поморщилась Макс. — Она противная и воняет рыбой.

— Точно! — согласился Билли. — Винус очень хотелось, чтобы я полюбил икру. Она говорила, что к ней нужно привыкнуть — тогда, мол, она начнет мне нравиться. Но зачем мне к ней привыкать, если она мне не нравится?

Макс хихикнула, но тут же пожалела об этом. Ей нравилось, как Билли шутит, но если бы он пореже вспоминал Винус… Кроме того, она давно спрашивала себя, сделают ли они это еще раз, и если да, то пусть лучше Билли сделает первый шаг.

Увы, Билли ничего такого не сделал. Вместо этого он достал телефон и заказал две большие пиццы «Маргарита» из кафе на Малберри-стрит.

— Как тебе «Феррари»? — поинтересовалась Макс.

— Улетная тачка! — поделился впечатлениями Билли. — Я, правда, едва не получил штраф за превышение скорости, но, к счастью, легавый меня узнал. В общем, я отделался автографом. — О том, что во время этой вынужденной остановки откуда ни возьмись появилось несколько папарацци, успевших сфотографировать его разговор с полицейским, Билли предпочел умолчать.

— Хорошо все-таки быть знаменитым, — сказала Макс и с облегчением вздохнула. Если бы полицейский все же выписал штраф, квитанцию прислали бы владельцу машины. А может быть, и не прислали бы… Она не знала точно, есть ли разница между штрафом за превышение скорости и штрафом за неправильную парковку, но сейчас это не имело особого значения. Главное, что «Феррари» цел и невредим.

Потом Макс задумалась, будет ли она когда-нибудь такой же известной, как Билли. Ну, чтобы ее узнавали на улицах… По большому счету, подобная слава ее не особенно привлекала. Макс хотелось добиться успеха в бизнесе, как добился его Бобби, вот только что это будет за бизнес, она пока представляла довольно слабо.

— Иногда, — поправил Бобби и зевнул. — Поначалу это действительно приятно, но от известности быстро устаешь. По-настоящему устаешь. У славы, к сожалению, есть и оборотная сторона.

— Зато известность — это большие деньги! — выпалила Макс, от души надеясь, что его зевок вовсе не означает, что ей пора проваливать.

«И зачем я только сказала такую глупость? — подумала она. — На самом деле мне все равно, много у него денег или нет».

Билли хмыкнул.

— Когда читаешь, что такой-то получил за съемки столько-то миллионов, действительно думаешь — вот подфартило парню. А парню надо отстегивать процент своему агенту, платить налоги, а также зарплату менеджеру, специалисту по рекламе и связям с прессой, бухгалтеру, управляющему делами, секретарю, помощнику и всяким стилистам-визажистам-гримерам. — Он криво улыбнулся. — К счастью, мне не придется выплачивать алименты Винус, да и от нее мне тоже ничего не нужно. Единственное, о чем мы пока не договорились, это о кое-какой недвижимости.

И снова Макс захотелось, чтобы он перестал вспоминать Винус. Имя лучшей подруги матери, произнесенное вслух, возвращало ее с небес, в которых она витала, на грешную и реальную землю.

— Не хочешь поговорить о том, что случилось этой ночью? — неожиданно спросил Билли.

Вопрос застал Макс врасплох. Нет, она не хотела об этом говорить. Неужели Билли всерьез думает, что она способна спокойно беседовать с ним о том, как он лишил ее девственности? Да она же со стыда сгорит!..

Пожалуй, напрасно она призналась, что это был ее первый раз. Кое-какой опыт общения с парнями у нее имелся, так что Макс не была невинной в полном смысле этого слова: с Тузом, к примеру, они не раз доходили до самого края, останавливаясь лишь в самый последний момент. Оральный секс тоже не был для нее чем-то новым — собственно говоря, Макс считала, что это и не секс вовсе. С другой стороны, она была рада, что сумела сохранить себя до совершеннолетия и что ее первым мужчиной стал именно Билли.

Великолепный Билли Мелина!

Вот только когда — и если — она расскажет об этом Куки, та наверняка скажет: «Какого черта ты ждала так долго? Ведь удовольствие от секса получают не одни только парни».

— Ну… — пробормотала она, — это было здорово. Реально здорово. А когда привезут пиццу?

Билли насмешливо приподнял бровь.

— Ты проголодалась или просто торопишься?

— И то, и другое, — не подумав, брякнула Макс.

— А мне казалось, ты говорила, что у тебя полно времени и ты не против сходить куда-нибудь поужинать, — напомнил он.

— Но ведь мы никуда не идем, не так ли? — не без язвительности заметила она.

— Ты разочарована?

— Я? С чего бы?

Билли озадаченно пожал плечами. Он и в самом деле не совсем понимал, отчего у Макс вдруг испортилось настроение. Может быть, он сказал или сделал что-нибудь не то? «Женщины, — подумал он, — непостоянные и переменчивые, как погода в ноябре где-нибудь в средних широтах. И не имеет значения, сколько им лет — семнадцать или сорок…»

— Я могу перезвонить и сказать, что заказ срочный, — предложил он.

— Не надо, — буркнула Макс.

— Но если ты спешишь…

— Никуда я не спешу, — мрачно ответила она, чувствуя себя полной идиоткой. И зачем только она наехала на Билли? Она же не хотела, это получилось как-то само собой…

— Может, посидим у бассейна — послушаем музыку и расслабимся? — спросил Билли.

«Это было бы замечательно!..» — хотела сказать Макс, и тут в дверь позвонили.

* * *

В Лос-Анджелесе было уже за́ полночь, когда Бобби добрался наконец до квартиры Денвер. Дверь он открыл своим ключом — очень тихо, но Эми Уайнхаус все равно услышала его и, виляя хвостом, выбежала навстречу.

Кое-как успокоив собаку, Бобби быстро разделся и направился в спальню.

Как он и предполагал, Денвер давно спала, причем спала, как всегда, au naturel, прикрытая одним лишь тонким одеялом.

Стараясь не шуметь, Бобби скользнул в постель рядом с ней. Кожа у Денвер была прохладной и гладкой как атлас.

И как только у этой снобки Аннабель язык повернулся назвать ее дворняжкой? Да она просто завидует! Денвер была не только очень красивой, но и умной, чуткой, внимательной, а главное, она была естественной — естественной во всех смыслах. Все вместе эти качества разили наповал, так что Аннабель и ей подобным оставалось только завидовать и исходить желчью.