Такое ощущение, подумал Портнов, что все это время его коллеги по криминальному ремеслу усиленно занимались самообразованием. Если с Татарином произошли такие изменения, можно поверить во все, что угодно. В том числе и в то, что в России победила демократия.

– А что, собственно, от меня требуется? – спросил Портнов.

– Помощь.

– Помощь? – не понял Портнов.

Он привык думать, что помощь всегда исчисляется количеством денежных знаков.

– Не деньгами, – сказал Татарин.

Портнов даже растерялся:

– А чем же?

– Деньги должны быть чистыми, – нравоучительным тоном объяснил Татарин – он явно озвучивал чью-то мысль. – И ты, Адвокат, должен нам в этом помочь.

Тот уже все понял:

– Вы хотите отмывать «бабки» с моей помощью? Здесь, в Штатах?

– Точно, – кивнул Татарин.

Портнов задумался. Когда он снова посмотрел на Татарина, в глазах его читалось удивление.

– Но если все, что ты рассказываешь о России, правда, то отмыть деньги там легче, чем здесь. В Штатах, чтоб ты знал, вообще трудно отмыть деньги. Это цивилизованная страна.

– Ладно, не блатуй, – отмахнулся от него Татарин. – Ты вообще мало понимаешь, о чем я говорю.

Портнов не обиделся, он действительно не все понимал.

– Могут быть варианты, – сказал Татарин. – И ты нам обязательно поможешь.

Он сказал это без всякой угрозы. Он просто говорил это как само собой разумеющееся, что и бесило Портнова больше всего.

Несколько дней после разговора с Татарином Портнов не находил себе места. Все ему было не в радость: ни удачные поступления на его счет от «деловых партнеров», ни Юля, ни другие девочки. Дела его как никогда шли блестяще, и жил он в свободной стране, но внутренний огонь буквально пожирал его изнутри.

Он хотел в Россию.

Что ему теперь Америка? Ну еще несколько миллионов. Ну еще сотня новых девочек. А дальше? Кто знает о нем за окраинами Брайтон-Бич?

Можно, конечно, накопить еще десяток миллионов и купить себе виллу и сексапильную модель. И что? Напишут раз, другой, месяц будут писать в популярных журналах. Дальше-то что?

В Россию надо, в Россию.

Он стал внимательнее прочитывать публикации в русскоязычной газете «Новое русское слово». И понял, что Татарин или дурак, или вообще ничего не понимает, или знает так много, что не рассказывает ему и малой части из того, что знает. Но это вряд ли. Он не упустил бы случая похвастаться, есть в нем эта плебейская черта. Не может без этого. Вон чего на пальцы нацепил: перстни, золото. На шее цепь золотая, по которой спокойно может кот ученый прогуливаться.

Он стал внимательно изучать все, что связано с нынешним днем России. Подписался на несколько московских газет и внимательнейшим образом их изучал. И понял, что перед ним открывается такая бездна возможностей, что даже дух захватывает.

Только «мыть» деньги русской братве он не собирается. Нет уж, благодарим покорно. Он не прачка, он и сам может заработать столько, чтобы заставить работать на себя всех этих, кто за ним, как сказал Татарин, все это время следил и следит. Как бы им пожалеть о том не пришлось.

Но просто так ему в Россию не поехать. Кому надо, тут же узнают, что он собрался на родину. Могут помешать. Кто? Новые хозяева.

И тут же понял – не станут мешать. Он, конечно, не лишний человек здесь – одни его деньги чего стоят, но, по понятиям тех, от кого зависит, выпустят его из Штатов ли нет, гораздо больше пользы он может принести им в России. Что бы там в Москве ни происходило, оттуда всегда будет исходить угроза для его новых хозяев. Так что они его отпустят, даже обрадуются, когда он сообщит о своем решении.

Удивительно, что они вообще до сих пор не обратились к нему с предложением навестить свою родину.

Человека, который сидел напротив Феликса Портнова, звали Ричард Слейтон. У руководства Центрального разведывательного управления он был на хорошем счету. И по праву надо сказать, считался ценным работником, настоящим профессионалом. Он принадлежал к той редкой породе людей, которые вызывали у Феликса Портнова животный страх. Адвокат боялся этого человека.

– Честно говоря, – говорил Слейтон, – поначалу мы не решались предложить вам эту поездку. Нам не хотелось, чтобы вы расценили это как нажим с нашей стороны.

Портнов оценил его деликатность. Рано или поздно они все равно предложили бы это ему, причем в такой форме, что отказаться было бы невозможно. Как говорил дон Корлеоне из знаменитого романа Пуцио «Крестный отец»: «Я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться». Замечательная фраза, Портнов любил повторять ее при случае.

Сотрудники ЦРУ – люди цивилизованные. Кто из советского КГБ или ГРУ стал бы так деликатно разговаривать, как этот Слейтон?

Тот тем временем продолжал, внимательно глядя на своего подопечного:

– Наши интересы во многом совпадают. Бизнесу вашему мы мешать не будем, наоборот, будем создавать вам режим наибольшего благоприятствования. В России сейчас для знающего и умелого бизнесмена таятся огромные возможности, а в ваше умение вести дела я верю. Надеюсь, вы заработаете много денег. В том числе и с нашей помощью.

Портнов насторожился. Он не привык доверять по большому счету никому. И не видел причины, почему он может доверять цэрэушникам в таких вопросах, как деньги и бизнес. Что поделаешь – в картишках нет братишек.

Стараясь быть спокойным, Феликс спросил:

– Вы намерены иметь с моих сделок какой-то процент?

Слейтон в удивлении приподнял брови.

– Ни в коем случае, – ответил он. – То, о чем мы вас попросим, конечно, будет требовать некоторых финансовых затрат, но они будут включены в наш бюджет, а не в ваш. Мы, разумеется, возместим вам все расходы.

– И что же от меня потребуется? – спросил Портнов.

Чего же у них нет такого, что есть у русских? Они даже на Луну слетали. А русские – нет. Не потребуют же они атомную подводную лодку угнать, подумал он.

Слейтон ответил:

– Оговорюсь сразу, задание трудное. Боюсь, оно под силу только такому человеку, как вы. Хотя, как это ни парадоксально, вы не являетесь специалистом в этой области, о которой пойдет речь.

Портнов заинтересовался.

– Почему вы считаете, что только я смогу вам помочь? – спросил он.

– Вы уникальный человек, мистер Портнов, – ответил Слейтон. – Это говорится не потому, что я хочу вас приободрить или что-нибудь в этом роде. Вы действительно необычный человек и идеально подходите для выполнения этого задания, и я объясню вам почему. Вы вернетесь в Россию не уголовником. Русская пресса сейчас достаточно подготовлена, чтобы писать все, что ей закажут.