Какой тактичный, усмехнулся про себя Портнов, не говорит прямо, что пресса – продажна.

– Так вот, – продолжал Слейтон. – Несколько публикаций о вас в русской прессе убедят общественность, что вы пострадали от коммунистов в свое время и вынуждены были покинуть родину. А если кого-то это не убедит, большого значения не имеет. Вы будете к тому времени вполне, если так можно выразиться, легитимны. То есть с вашими связями и талантами вы легко обретете социум – тот, который заслуживаете. А если будут шероховатости, мы их устраним. У нас есть такие возможности.

– В Москве? – не удержался Портнов от искреннего удивления.

– Да, – спокойно ответил Слейтон. – У нас есть такие возможности.

На этот раз Портнов посчитал за лучшее промолчать. Пусть базланит, подумал он с неожиданной злостью.

– Насколько мы можем судить, – продолжал Слейтон, – русское правительство сейчас в очень большой степени коррумпировано. Идет слияние правительственных структур с мафиозными. Главное там сейчас – деньги и связи. Всем этим вы в полной мере владеете. Через своих знакомых по прошлой жизни вы сможете выйти на самых высоких покровителей. А ваши деньги и энергия сделают все остальное.

– Что именно? – довольно резко спросил Портнов.

В этот вечер Феликс напился так, что в конце ночи понял: если так пить, то вскоре можно и концы отдать. Головная боль усугублялась тревогой, которая охватила его. Нервы, подумал он, нервы.

Проснулся он днем со все той же головной болью. Вспомнив вчерашний разговор со Слейтоном, он так громко застонал, что Юля, которая давно уже бодрствовала, прибежала к нему с перепуганным лицом.

– Что с тобой, милый? Тебе плохо?

– Нет, мне хорошо! – съязвил он. – Мне очень хорошо! Мне так хорошо, что я сейчас застрелюсь.

– Феликс!

– Пошла вон! – заорал он, и ее словно ветром сдуло.

Они с ума сошли, думал он, морщась от головной боли. Они просто сошли с ума! Им кажется, что он, Феликс Портнов, – Штирлиц. Или этот, как его, – Рихард Зорге. А еще у них был Лоуренс – самый замечательный шпион всех времен и народов. Так вот он – не Лоуренс.

Он всего лишь Портнов.

Да черт с ними, неожиданно поменял он направление своих мыслей. Не расстраивайся раньше времени. Главное – выехать. А там он от них оторвется. На то он и Портнов, чтобы всегда и во всем выходить сухим из воды.

Интересно, пришла ему вдруг в голову опасная мысль, а что мне скажут мои жертвы, которых я ограбил, будучи ночным волком? Вполне возможно, что некоторые стали большими шишками при новой власти. И встреча с ними наверняка произойдет.

Ничего. Я найду способ договориться с ними. Или уничтожить.

А ЦРУ – что ж… Время покажет. Будет день – будет пища. Нет ничего такого, из чего нельзя было бы найти выход.

Главное – выехать. Развернуться. А там – сам черт мне не брат.

И никакое ЦРУ мне не помешает. Поначалу ведь обещали помочь. А это в наших, черт возьми, правилах – воспользоваться помощью лоха и «кинуть» его.

Все– таки это был большой соблазн -"кинуть" Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов Америки.

Кто еще из воров замахнулся бы на такое?

Как только Сергей Козлов положил трубку, поговорив с шефом МУРа Грязновым, он понял, что в квартире далее оставаться нельзя. Ни в коем случае.

Ни под каким видом!

Он бросился к Алешке и стал будить его.

Пацан спросонья моргал, не понимая, что от него хочет отец.

– Чего? – сонно бормотал он, с трудом просыпаясь.

– Одевайся, Лешка, одевайся.

Сын спросил:

– А мы куда?

Сергей замер. Действительно – куда? К тетке, которую не видел тысячу лет? Никого у него в Москве нет. А далеко уезжать нельзя, нужно поблизости где-то перекантоваться. И Светлану нельзя оставлять. Ее похоронить нужно.

С утра он собирался побывать у тещи, чтобы обговорить, как, когда и где похоронить Светлану. Значит, к ней они и поедут с Алешкой.

Но тут же он отказался от этой мысли. Там их сразу найдут. Можно, конечно, оставить Алешку там, а самому попробовать скрыться. Теща его поймет, он оставит ей деньги, а могилу Светланы он навестит потом, когда все утрясется.

Но и это невозможно. Разве он забыл? «Следующим будет твой сын». Следующим будет Алешка. Они не шутят. Эти люди не умеют шутить. Он виноват в смерти Светланы – тут уж ничего не исправишь. Алешку же он им не отдаст.

Ни за что!

Простой вопрос сына: «Папа, куда мы?» Простой вопрос, а ответа нет.

К родственникам нельзя, а друзей, настоящих друзей, нет. Таких друзей, которые, как известно, познаются в беде.

Но решение, если его настойчиво ищешь, всегда приходит.

Инсаров!

Если кто и сможет помочь ему сейчас, так только он, Алексей Инсаров. Во-первых, эти сволочи не полезут к нему, потому что знают, что Сергей с ним в смертельной ссоре, а во-вторых, прежде чем полезть к Алексею Инсарову, руководителю группы российских каскадеров, нужно очень крепко подумать и хорошенько подготовиться, потому что нахрапом такого человека, как он, не возьмешь.

Они вышли из квартиры и стали спускаться по лестнице. И тут увидели двух незнакомых мужчин.

Разумеется, он заподозрил их сразу. Но была надежда, что это просто поздние гости идут посреди ночи к кому-нибудь из соседей.

На всякий случай Сергей сделал шаг назад и прикрыл собой сына.

Эти двое сделали ошибку, вернее, тот, который шел первым. Увидев Сергея, он инстинктивно дернулся и сунул руку в карман. Сергей не стал ждать, что он вытащит из кармана, и, не задумываясь, начал действовать.

Оттолкнувшись от ступеньки ногой, он сделал в воздухе что-то наподобие ножниц и ногой точно ударил впереди стоящего в то место, где кончается шея и начинается подбородок. Он успел, слава Богу, на его стороне была внезапность.

Алешка вскрикнул:

– Ух ты!

Мужчина вскинул руки, подлетел вверх и помешал тому, кто стоял за ним, вытащить свое оружие. Но второй бандит все-таки успел вытащить пистолет, хотя это и не помогло ему. Первым ударом Сергей выбил у него из рук оружие, а вторым, круто развернувшись, ударил его ногой по лицу. Голова мужчины дернулась, и он рухнул рядом со своим товарищем.

Алешка смотрел на отца широко раскрытыми глазами.

– Папка! Зачем ты их бил? Они плохие?

Сергей не ответил. Он сунул в карман один пистолет, а второй взял в руку – на всякий случай.

– Пошли!

Они вышли из подъезда. Сказать сыну ему было нечего. Жаль, что мальчику пришлось видеть все это. Хорошо, что хоть не восхищается отцом.